На берегах Дуная
Шрифт:
— Да. Это действительно последний естественный рубеж, — ответил Шелестов, — а дальше долина и слева горы.
— Ну что ж, вводим танковую группу, как раз время, — обернулся Алтаев к стоявшим позади него генералам. — Давайте команду танкистам — вперед! Артиллерии обеспечить ввод. Подымайте авиацию для сопровождения танков.
Он присел на край пролома в стене и взял бинокль.
Солнце еще не взошло. Промерзший воздух был чист и прозрачен. В окулярах бинокля рисовались наступающие войска. Они спускались в низину, где виднелись реденькие группы отступающего противника. По тому,
— Орлов, — подозвал летчика Алтаев, — нацеливайте штурмовиков на дороги. Парализовать движение, не дать отвести тылы, поставить их под удар наших танков.
Высоко в небе показались первые пары советских истребителей. Их уже освещали лучи солнца, и серебристые машины ослепительно сверкали, проходя над наступающими войсками.
Вслед за истребителями с ревом пронеслись эскадрильи штурмовиков. Распластав крылья, они шли низко над землей, устремляясь к дорогам, где в суматохе отступали вражеские войска и обозы.
Из-за города, из-за высот, которые только сейчас преодолели войска гвардейской армии, донесся едва слышный многотонный гул. Этот гул все нарастал и нарастал. И теперь казалось, будто надвигается могучая штормовая волна, всплескивая, разбрызгиваясь и переливая тысячи тонн воды. Гул растекался в стороны, захватывал все больше и больше пространства и вбирал в себя все звуки огромного поля битвы. Не стало слышно ни людских голосов, ни стрельбы, ни рокота авиационных моторов.
Из-за высоты, из садов и окраин города на полной скорости мчались тридцатьчетверки, за ними — самоходные пушки, а еще дальше — бронетранспортеры, грузовики с мотопехотой, тягачи, вездеходы. Первые танки обогнали пехоту и устремились на север.
В небе появилась новая партия штурмовиков и пошла дальше на север, в тылы противника, к городам Бичке и Естергом.
Все сейчас устремилось по широкой долине на север. Справа начинались небольшие высоты, за которыми километрах в двадцати лежал город Будапешт. Западнее в лучах солнца синели горы Вертешхедьшэг, скрывая равнины западной Венгрии и австро-венгерскую границу.
Над горами показались первые группы вражеских бомбардировщиков. Навстречу им устремились эскадрильи советских истребителей.
От гор по долине могучим разливом нарастало советское наступление. Головные танки прошли вперед и скрылись в реденьком тумане. За ними шли танковые колонны, пехота, артиллерия, обозы. Во вражеской обороне была пробита огромная брешь. Будапешт был обойден с запада. Теперь оставалось только преодолеть расстояние до города Естергом и, соединившись с войсками Второго Украинского фронта, замкнуть кольцо окружения вокруг будапештской группировки немецко-фашистских войск.
— Воронков, — позвал Алтаев начальника оперативного отдела, — новый командный пункт вон на той высоте, — Алтаев показал в сторону холма, к которому только еще подходили передовые танки, — организуйте перемещение.
— Вот они, — Шелестов подал тетрадь, — я просмотрел и приказал построить подразделения перед этим зданием.
— Где кадровик? — спросил Алтаев, перелистывая тетрадь.
— Здесь, товарищ командующий, — подбежал худощавый майор с интендантскими погонами и большим портфелем в руках.
— Ордена и медали привезли, товарищ Пиляев?
— Так точно, товарищ командующий, — бодро ответил майор Пиляев.
— Хорошо. Пойдемте к подразделениям.
Алтаев, Шелестов, а за ними майор Пиляев пошли к стрелкам, пулеметчикам, танкистам, артиллеристам, саперам.
Гвардейцы стояли шеренгами возле почерневших полуразрушенных стен.
Алтаев всматривался в взволнованные лица и невольно начал волноваться сам. Он помолчал немного, раздумывая, что бы сказать этим замечательным людям. А они стояли строгие, молчаливые, глядя на него и, видимо, ожидая каких-то особых слов. В эти короткие мгновения перед Алтаевым промелькнуло все, что передумал и перечувствовал он в дни подготовки и проведения этой операции.
— Товарищи гвардейцы, — тихо заговорил генерал, сам еще не зная, что скажет дальше, — вы первыми открыли дорогу для окружения будапештской группировки противника. Уничтожением этого узла вы спасли десятки жизней наших советских людей и помогли быстрее и лучше выполнить задачу, поставленную Верховным Главнокомандованием. В этих развалинах вы доказали, на что способен наш советский человек…
Он на секунду смолк, развернул поданный Шелестовым список и заговорил строгим, чеканным голосом:
— За отличные боевые действия при овладении тактически важным опорным пунктом вражеской обороны под Будапештом и проявленное при этом воинское мастерство, мужество и отвагу награждаю орденом Красного Знамени гвардии капитана Бахарева Анатолия Ивановича.
Пока подходил Бахарев, Алтаев правой рукой взял поданную Пиляевым коробочку с орденом, протянул ее Бахареву, затем пожал его руку.
— Поздравляю вас, товарищ Бахарев, с высокой правительственной наградой.
— Служу Советскому Союзу! — звонко ответил Бахарев и тихо добавил: — Спасибо, товарищ гвардии генерал, от всей роты спасибо.
Алтаев еще раз пожал руку Бахарева и прочитал:
— Гвардии ефрейтора Василькова Александра Петровича.
Взволнованные и счастливые, кто четким строевым шагом, а кто запросто, вразвалку, забыв об уставных требованиях, подходили к командующему солдаты, сержанты, офицеры, пехотинцы, танкисты, артиллеристы, минометчики, саперы. Вручая им ордена, Алтаев старался запомнить каждое лицо.
Отдав последнюю медаль, Алтаев взглянул на часы. Прошло всего двенадцать минут. Он передохнул, шагнул вперед и заговорил:
— Здесь, на венгерской земле, мы отстаиваем свою Родину, защищаем жизнь и свободу, отвоевываем мир для свободолюбивых народов. Пройдут годы, десятки лет, и новые поколения будут с гордостью вспоминать о ваших боевых подвигах.
Стрелки, пулеметчики, танкисты, артиллеристы, минометчики, саперы единым вздохом подхватили «ура». Радостные, взволнованные лица, ликующие возгласы были ответом на слова командующего.