На безымянной высоте

Черняков Юрий Веняаминович

— Ничего нового? — спросил Иноземцев. Ему ответили отрицательно.

Не находя себе места от ожидания, Иноземцев вышел из штаба и быстро направился в блиндаж связи, где Катя Соловьева в наушниках постоянно произносила в мик­рофон:

— «Гвоздика», «Гвоздика», я «Астра», как поняли, я «Астра»...

Иноземцев стоял над ней и бормотал, озабоченно гля­дя на хмурое, низкое небо, моросящее дождем:

— Как назло, ночью дожди прошли. То их не было, а тут с вечера зарядили... Для наших ребят хорошо, а вот те... завязнут они там... — Это он подумал

сейчас о тан­ках прорыва, а не о своих разведчиках, бьющихся на вы­соте.

Разведчики во главе с Малютиным, прятавшиеся в воронках, образовавшихся от разрывов снарядов, броса­ли гранаты во вражеские окопы, к которым они сумели подобраться достаточно близко. Потом по знаку лейте­нанта поползли в их сторону. Прохор был впереди лейте­нанта, Малахов сбоку, прикрывая огнем.

Здесь же были и снова соединившиеся власовцы Гри­ша с Валерой — держась друг друга, они неумело ползли среди других. Немцы — оглушенные, засыпанные зем­лей — наконец обнаружили нападавших, когда разведчи­ки оказались на расстоянии одного прыжка.

Оборонявшиеся успели дать несколько очередей, и у всех на глазах погиб первый из наступавших — штраф­ник Котов, вооруженный ручным пулеметом Дегтярева. Тут же последовал взрыв противопехотной мины — это подорвался Валера, еще не так давно сам ее установив­ший. Он только вскрикнул, взмахнул руками и перевер­нулся на спину... Гриша растерянно смотрел на мертвого друга, потом схватил «дегтярь», выпавший из рук погиб­шего Котова, свалился с ним в траншею и выпустил длин­ную очередь вдоль окопа — сначала в одну, потом в дру­гую сторону — и при этом сразу свалил около дюжины немцев...

— Суки, гады, — чуть не плакал он. — Вот вам за все — за меня, за Валерку...

А в блиндаже связи тем временем сквозь грохот дале­ких взрывов, свист и перестук морзянки, донесся нако­нец едва различимый голос лейтенанта Малютина:

— «Астра», я «Гвоздика»...

— Алеша! — невольно вскрикнула Катя. — Ой, я «Ас­тра»!

— Где, где они? — нетерпеливо спросил майор Ино­земцев и взглянул на свои трофейные часы.

— «Гвоздика», я «Астра», где вы сейчас находитесь?

— «Астра», мы атакуем высоту восемьдесят девять, атакуем высоту восемьдесят девять! Только что заняли передовые окопы... Противник отходит, прием. Просим перенести огонь артиллерии, просим перенести огонь артиллерии, прием...

— Как, они уже там? — Иноземцев развернул карту и какое-то время озабоченно смотрел на нее. — Черт... Не слишком ли быстро... Так, немедленно звони артиллери­стам, — обратился он к Асе, сидевшей на телефоне. — Быстрее, срочно полковнику Анисимову, черт бы его по­брал, какой у него там теперь позывной! Сейчас же пусть переносит огонь на двести, нет, на сто метров дальше... Дай лучше я ему сам скажу! — Он выхватил у Аси трубку, едва она соединила: — Слава, родной, ты слышишь меня? Да, спасибо, а теперь метров на сто, нет на пятьдесят по­дальше, а? Не подведи, родной... — Он отдал одну теле­фонную трубку, схватил другую: — Самсонов! Передай командирам батальонов: через две минуты

артобстрел будет перенесен в глубь обороны противника, так пусть сразу поднимают людей, не дожидаясь прекращения арт­налета!

И тут же снова выхватил у Кати микрофон:

— Малютин, слушай, продержись там! Сейчас помо­жем тебе артиллерией! Укройтесь там получше!

* * *

А на высоте восемьдесят девять Малахов уже вскараб­кался на броню ближайшего «тигра», медленно вращав­шего башню в сторону нападавших, и набросил телогрей­ку на смотровую щель наводчика.

Прохор незамедлительно сунул гранату в ствол ору­дия и прыгнул в ближайший окоп.

— Ложись! — заорал он оттуда Малахову, и тот тоже спрыгнул на землю, за танковую башню.

Взрыв снаряда и гранаты в стволе разорвал орудие на части и накрыл осколками немцев, попытавшихся про­рваться к потерянным позициям.

Возле другого «тигра» завязалась перестрелка, пере­шедшая в рукопашную, и наводчик орудия безнадежно крутил башню то в одну, то в другую сторону, мотор надрывно гудел на высоких нотах, а от ствола орудия, кото­рый вело то влево, то вправо, шарахались, падая на зем­лю и не прекращая бороться, русские и немцы.

Наводчик, повертев башню туда-сюда, о чем-то крик­нул командиру, тот откинул крышку люка, появился сверху и тут же свалился вниз, сраженный очередью. Од­новременно Безухов бросил в раскрытый танковый люк гранату — и не промахнулся...

Не расставаясь с пулеметом Дегтярева, Гриша добрал­ся до следующей траншеи и снова, свесившись в нее сверху, открыл огонь влево и вправо, поражая тех, кто там находился, пока не закончились патроны.

Малютин, Прохор, Михаил и Николай Малахов тут же вскочили, сделали рывок и свалились вниз, во вторую траншею, полную трупов... Следом за ними спрыгнули те, кто еще остался от группы Безухова, во главе со стар­шиной.

И— вовремя. Почти сразу последовали разрывы на­ших снарядов, и на них обрушились комья земли.

Оглохшие и ослепшие, атакующие вжались в дно око­пов. Когда артналет закончился, подняли головы. Немно­го же их осталось... Но ничего, теперь к ним подползали бойцы из резерва во главе с Авдеевым.

Малютин прикинул на глаз, сколько же осталось от его разведроты: было выбито больше половины. Из них большая часть раненые.

И он закричал в рацию, пока остальные вели непре­рывный огонь:

— «Астра», мы ведем бой на высоте восемьдесят де­вять, противник отходит... Ждем подкрепления!

— Потери?

— Половина роты... Не могу долго говорить, нас бес­прерывно обстреливают и атакуют.

Иноземцев ошалело смотрел на рацию, словно не веря себе, потом, опомнившись, закричал на побледневшую Катю:

— Что ты смотришь! Немедленно соедини меня с Самсоновым!.. Самсонов, почему не поднимаешь людей! — кричал он через секунду.

— Противник ведет ураганный огонь, у нас очень большие потери, — донесся до него голос Самсонова сквозь грохот разрывов и пулеметные очереди.