На что способны женщины
Шрифт:
– Выпьете что-нибудь? – спросил он и перевел взгляд на Паркера. – Налей ему, Доминик.
– Нальет сам, – резко ответил Паркер. – Я не привык прилуживать своей прислуге.
– То есть мне? – уточнил я.
– Вы здесь, пока вам платят, следовательно, это делает вас прислугой, – высокомерно ответил он.
– Ну, я переживу.
Я подошел к бару и намешал себе столько, что туда впору было спускать каноэ.
– Было бы прекрасно, если бы вы открывали рот тогда, когда вам скажут, – не успокаивался он, лишь
– Не заводи себя, Доминик, – сказал ему Гормэн.
Хриплый, сломанный звук его голоса подействовал на Паркера. Он снова уселся и, нахмурившись, обратился к своим ногтям. Повисла пауза. Я качнул своим бокалом в сторону Гормэна и отпил. Скотч был также хорош, как и его бриллиант.
– Он собирается заняться этим? – неожиданно спросил Паркер, не поднимая глаз.
– Завтра ночью, – отозвался Гормэн. – Объясни ему. Я пошел спать. – И он включил меня в разговор, ткнув в мою сторону своим пальцем толщиной с банан. – Мистер Паркер расскажет вам все, что вы захотите знать. Спокойной ночи, мистер Джексон.
Я пожелал ему приятных снов.
В дверях он снова обернулся ко мне:
– Пожалуйста, сработайтесь с мистером Паркером. Я полностью доверяю ему. Он знает, что нужно сделать, и все, что он скажет тебе, идет из моих уст.
– Конечно, – ответил я.
Мы слушали тяжелые шаги Гормэна, пока он карабкался по лестнице. Без него комната оказалась сильно опустевшей.
– Ну, давай, – сказал я, плюхнувшись в кресло. – Тогда и я полностью доверяю тебе.
– Нам не нужна никакая изящная словесность, Джексон. – Паркер не чувствовал себя в своем кресле свободно. Он сжал кулаки. – Тебе платят за эту работу, и платят очень хорошо. И я не потерплю дерзости. Понятно?
– До сих пор я получил только двести долларов, – сказал я, улыбнувшись ему. – Если я не нравлюсь вам таким, какой я есть, прикажите отвезти меня домой. Эти деньги покроют потерянное время, которое я потратил, добираясь сюда. Решайте сами.
Стук в дверь сохранил ему достоинство. Холодным, злобным голосом он приказал войти и засунул кулаки в карманы брюк.
В дверях появился шофер с подносом. Он был переодет в белый жакет, казавшийся великоватым для него. На подносе лежали толсто порезанные гамбургеры.
Без кепки я узнал его. Я видел его работающим в порту. Он был темным, печально выглядящим невысоким человеком со сломанным носом и грустными, влажными глазами. Странно было видеть его здесь. Я вспомнил, что несколько дней назад видел его рисующим лодку на фоне морской глади. Похоже, он здесь такой же новичок, как и я. Войдя, он мельком взглянул на меня, и в глазах у него мелькнуло удивление.
– Что это значит? – взвизгнул Паркер, показывая на поднос.
– Мистер Гормэн заказывал сандвичи, сэр.
Паркер встал, взял тарелку и уставился на нее. Брезгливо подняв ломтик указательным и большим
– Ты находишь, что мы можем принимать внутрь гадость вроде этой? – сердито объявил он. – Ты никак не можешь забить в свою плоскую башку, что сандвичи должны быть порезаны тонко: тонко, как бумага, тупой чурбан! Иди режь! – И быстрым движением он опрокинул содержимое тарелки прямо в лицо коротышке. Крошки с кусочками цыпленка застряли у того в волосах. Коротышка стоял как вкопанный и лишь побледнел.
Паркер проследовал к французскому окну, отдернул низ шторы и выглянул в ночь. Он стоял спиной к нам, пока шофер отряхивался.
Я подумал, что должен сказать ему что-нибудь.
– Мы не будем ничего есть, дружище. Тебе не нужно возвращаться.
Шофер вышел, не взглянув на меня. Спина его тряслась от бессильной ярости.
– Я попрошу вас не давать распоряжений моим слугам, – бросил мне через плечо Паркер.
– Если ты собираешься и дальше закатывать представления, как истеричная старуха, то я, пожалуй, тоже пошел спать. Если же у тебя есть что сказать мне, говори. Только постарайся держать себя в руках.
Он отодвинулся от окна. Злость старила и уродовала его.
– Я предупреждал Гормэна, что ты можешь хамить, – сказал он, пытаясь сдерживать голос. – Я говорил ему, чтобы он оставил тебя в покое. Дешевые клоуны вроде тебя никому еще не приносили пользы.
Я только усмехнулся на это:
– Я был нанят для дела, и я собираюсь выполнить его. Но я буду заниматься им так, как сочту нужным, и грубости от вас я не потерплю. Это же относится и к Тюфяку. Если вам нужен результат, так и скажите, и будем работать.
Он справился со своими нервами и успокоился, совершенно неожиданно для меня.
– Все в порядке, Джексон, – мягко сказал он. – Нет смысла ссориться.
Я пронаблюдал, как он деревянной походкой подошел к бару, открыл ящик и вытащил длинный свиток голубой бумаги. Он бросил его на стол.
– Это план дома Бретта. Посмотри.
Я помог себе еще одной порцией скотча и одной из толстых сигар, коробку с которыми я обнаружил в баре. Затем я развернул бумагу и занялся планом. Это была копия архитектурного чертежа. Паркер наклонился над столом и показал выходы и где расположен сейф.
– Дом патрулируют два охранника, – сказал он. – Это бывшие полицейские, и они быстро стреляют. Сложная сигнализация, но она подведена только к окнам и к сейфу. Ты войдешь через черный ход. Это здесь. – Его длинный палец водил по плану. – Пройдешь по этому коридору, поднимешься наверх, и здесь – его кабинет. Сейф здесь, я отметил его красным.
– Эй, минутку, – оборвал я его. – Гормэн ничего не говорил об охранниках и сигнализациях. Как же это леди Ракс умудрилась не задеть сигнализацию?