На дальних берегах. Первая книга. Тринадцатый год. Часть третья
Шрифт:
–Вначале вот, примите от меня! – и Алексей вытащил из-за спины букетик цветов.
– О-ой! – всплеснула руками Ангелина, – и где вы их достали?
– Пока мы стояли в Симбирске я эти ромашки нарвал лично для вас, Ангелина Григорьевна!
– Я, конечно же, за такое внимание вас благодарю!
Ангелина приняла ромашки и было видно, что они хотя и выглядели скромно, но ей пришлись по душе.
– Ну-у, – продолжила Ангелина, оторвавшись от ромашек, – что вы хотели мне сказать, Алексей Георгиевич?
Суриков
– Ангелина Григорьевна, если вы мне позволите, то я буду с вами совершенно откровенен…
Ангелина помолчала недолго и заметила:
–… Я вам это разрешаю.
– Тогда я вот что вам скажу… Ангелина Григорьевна, хотя я и повязан стародавним уговором, который состоялся ещё между моим отцом и Петром Ефимовичем, но я приложу все усилия со своей стороны, чтобы забрать обещание, данное моим уже покойным отцом и мной, назад.
– И как вы это сделаете?
– Пока я не знаю, как это сделаю… Но об этом я думаю.
– А для чего вы это хотите сделать?
– А разве вы об этом не догадываетесь?!
Дочь помощника капитана «Ермака Тимофеевича», конечно же, поняла, что имел в виду её ухажёр, и от его слов даже зарделась, но постаралась сделать вид, что слова Сурикова ей не совсем понятны.
И тогда Алексей упрямо продолжил:
– Моя невеста, Галя Чудинова, очень хороший человек, и с ней мы давнишние друзья, мы знаем друг дружку с раннего детства… Но поверьте, Ангелина Григорьевна, я к Гале испытываю только дружеские чувства! Не более того!
Ангелина опять приблизила к лицу ромашки, преподнесённые ей Алексеем, и вдохнув их аромат, спросила:
– Алексей Георгиевич, вы хотите сказать, что готовы разорвать помолвку со своей невестой?
– Да!
– И это из-за меня?
– Совершенно верно!
– Ну зачем же так жестоко поступать с вашей невестой?
Такого ответа от Ангелины Алексей совсем не ожидал. Суриков опешил. А Ангелина… она, не дав ему даже опомниться, добавила:
– Алексей Георгиевич, уже поздний час… Я вас покину. Мне не разрешают допоздна дышать свежим воздухом. Тем более в обществе такого как вы, молодого и неженатого мужчины.
И Ангелина, оставив на корме обескураженного и растерянного Сурикова, направилась в свою каюту, где её дожидалась мама.
Ангелина шла и прижимала к себе подаренные ей ромашки, и на душе у неё всё пело. Ведь Суриков по сути признался ей в своих чувствах. И готов ради неё круто изменить свою жизнь.
***
Арина Мефодьевна ни на секунду не прилегла. Время уже было позднее, перевалило за полночь. Она с нетерпением ждала дочь и уже готовилась пойти за ней вслед, как послышались шаги и на пороге с ромашками в руках появилась Ангелина.
– Ну
– Было обычное свидание, – постаралась как можно спокойнее ответить маме Ангелина.
– Ну, да, оно и видно! Самое обычное. Во-он, твой ухажёр, тебе уже и цветы стал дарить…
– Мама, это всего лишь ромашки… Он их где-то в городе нарвал… – начала оправдываться Ангелина.
– Это тоже цветы! Он, наверное, постеснялся ещё что-то другое дарить.
– А, кстати, ромашки мне нравятся, мама!
– А он к тебе приставал?
– Да, нет, мама! Что ты?! Да я бы ему и не позволила этого! – ответила Ангелина.
– Ну тогда рассказывай, о чём вы с ним говорили…
– Да не о чем мне рассказывать.
– Не о чём?! Ой-ли! – недоверчиво покачала головой Арина Мефодьевна и пытливо посмотрела на дочь.
Ангелина вздохнула и сдалась:
– Он сказал, что уже думает расторгнуть помолвку со своей невестой.
– И что, ты ему поверишь? Может он только тебе зубы заговаривает?! Знаю я этих мужиков! Знаю, как облупленных их всех…
У Арины Мефодьевны Цыбунов был не первым мужчиной. Когда-то у неё была любовь, любовь страстная, сумасшедшая, но ей всё испортила одна из сестёр Керенского, Елена. Только Цыбунов помог Арине прийти в себя и забыть прошлое.
Разговор их прервал Григорий Мелентьевич, который постучал в дверь каюты. Когда, получив разрешение, он вошёл, Арина успела предупредить дочь, что бы та ничего отцу про её свидание с Алексеем не говорила.
–Вы ещё не спите? – спросил супругу и дочь помощник капитана «Ермака Тимофеевича».
– Да, во-от, уже собирались… – ответила Арина Мефодьевна, – а что случилось?
– А-а-а! – отмахнулся рукой Цыбунов. – Завтра уже будет Казань… А в этом городе Керенский сходит, будь он неладен. Он меня весь вечер искал, а я под разными предлогами от встречи с ним увиливал, но полчаса назад на него всё-таки наткнулся.
– И что? – задала вопрос Арина Мефодьевна.
– В общем он извиняется, но очень хочет с нами посидеть и немного пообщаться перед тем как сойдёт на берег…
– А скажи ему, что у меня недомогание и я легла спать…
– Я ему так и сказал! Но он очень хочет со всеми нами увидеться.
И не успел это сказать Цыбунов, как в дверь каюты ещё кто-то постучал.
–О-о! – вскинула тревожно брови Арина Мефодьевна, – неужели это Керенский?!
– Да не должен он быть! В такой поздний час воспитанный человек не заявится к замужней даме…
Григорий Мелентьевич оказался прав. В дверь стучал Аркадий. Он сообщил, что его послал за Цыбуновыми Керенский Александр Фёдорович, и что возражений от них он не принимает.