На дальних берегах. Том первый
Шрифт:
— «Разумеется. Вы, лучше, у напарника моего спросите. Он точнее скажет».
— «Почему вы так уверены?»
— «Рядом с железной дорогой рос. В училище, если по койке не стучать „тук-тук, тук-тук“, вообще заснуть не мог».
— «Da idi ty…» — беззлобно буркнул второй лейтенант, отбирая у сослуживца сигарету, — «А с дорогой все проще. До неё на заводах и шахтах уже были дорога для вагонеток. Узкоколейная. Сперва лошадями таскали, потом паровую машину поставили и она тросами составы тягала, как на канатной дороге. Полные в одну сторону, пустые в другую. А потом заводы стали больше, шахты —
— «Интересно…» — Старпом уважительно покивал, — «И, кстати, я поражен тем, как у вас тут все лихо общаются на фессалийском. Это что — какой-то стандарт ваших спецслужб?»
— «Нет — просто, обычно, каким языком владеешь, туда в командировки и посылают».
— «Вам так нравится Фессалия?»
— «Да. Солнце, фрукты, вино, загорелые синьорины».
— «А почему не гюйонский? Там тоже неплохо. Шикарная кухня, мягкий климат».
— «С чего месье взял, что мы не знаем гюйонский?» — хитро ухмыльнулись лейтенанты.
— «О! Шарман! Не видь я вашу форму, решил бы, что общаюсь с парой работяг из Ларо. А вот Лонгский и Бьернхельмский, насколько понимаю, у вас не особо популярен?»
— «Мерси месье, нам холода и сырости и тут хватает».
— «Понимаю. А синьорина Светлана откуда его знает?»
— «У ученых та же система. Прошу на посадку, месье».
Вагоны, внутри, тоже сильно отличались от привычных Старпому континентальных. В том, где разместили его с Ливией, помещалось только четыре купе, а не шесть, как в стандартном, за счет чего санузел имел еще и душевую, а в середине находилась общая столовая. Крайние купе заняли два уже знакомых им лейтенанта и весьма колоритная пара в гражданском: низенький, широченный тугуец с руками, которыми можно было задушить моржа и девушка, которая, при росте в районе метра девяносто, была тонкая и худая настолько, что «стройна как березка», применительно к ней, являлось не комплиментом, а почти дословным описанием.
— Она — Одаренная, — мгновенно определила Ливия, — Скорее всего — Чтец. Причем — весьма сильный.
— Сильный дар истощает поэтому, несмотря на наличие северной крови, она испытывает явный дефицит веса, — согласно кивнул Старпом, — А почему вы решили, что именно Чтец?
— Если бы это была Одаренная, из числа местных сотрудников, зачем бы ей ехать с нами? Очевидно, её командировали, чтобы работать с теми людьми, которых мы привезли с собой. И она продолжит заниматься этим в пути. Кого еще могут направить сюда с этой целью?
— Интересное умозаключение.
— Мужчина же, скорее всего, телохранитель.
— А вот тут я с вами не соглашусь. Несмотря на отменное физическое развитие, он вряд ли её охраняет. Они — напарники. Дополняют друг друга. Тугуйцы славятся своим острым зрением и это важно не только при стрельбе. Думаю, он прекрасно замечает микровыражения, возможно, умеет читать по губам, или что-то в таком духе
— Почему вы так решили?
— Телохранитель должен, в случае чего, буквально закрыть подопечного телом. А
— Тогда почему они едут в одном купе?
— А почему они не должны ехать в одном купе?
— Ну… Это, как бы, неприлично… Разве нет?
— Вы думаете, что народ, у которого до сих пор принято выбегать на улицу нагишом после купания, может усмотреть в этом что-то неприличное?
— А они так делают?
— Да, насколько я слышал. А еще моются тоже вместе. И мужчины и женщины.
— Надеюсь, на душевую в вагоне это не распространяется?
— Не знаю — надо уточнить…
— Мне показалось, или в вашем голосе прозвучало: «Хоть-бы, хоть-бы»?
Несмотря на то, что по календарю была уже весна, ночь выдалась холодной и снежной. Бесфамильный сидел в машине, припаркованной в пустынном в это время суток парке и смотрел на часы. Рядом с машиной стояли два фургона, один из которых был раскрашен как служебный, а второй нес желтую полосу ремонтной службы. Когда начальник «Нулевки», еще раз взглянув на часы, кивнул: «Пора», из них высыпались два десятка бойцов, частью одетых в милицейские шинели, частью — по «гражданке», и оцепили парк, заворачивая любопытных под предлогом проведения ремонтных работ на высоковольтном кабеле. Спустя пару минут, посредине парка сверкнула небольшая вспышка, взметнулся снег и из этого вихря вышла тонкая блондинка, одетая в легкую белую шубу…
— Ну здравствуйте, гражданочка… — с небрежной улыбкой поприветствовал её Бесфамильный.
— Я предпочитаю обращение: «Госпожа».
— У нас «господа» кончились. «Товарищем» я вас тоже назвать не могу, особенно после той истории с одним из моих коллег… Так что выбор невелик.
— Вы женаты? — Миледи вопросительно прищурилась, — Думаю нет. Вы совершенно не умеете общаться с женщинами.
— Вы, гражданочка, меня, как женщина, не интересуете.
— А вот сейчас я могу и обидеться…
— Ваше право. Мне ваши обиды малоинтересны. Я вас сюда пригласил, чтобы обсудить ваше будущее.
— Мое будущее?
— Именно так, — Бесфамильный небрежно скривился, — Ваше время уходит. Вам уже было два звоночка. Остался третий.
— Не напомните, когда прозвенел первый?
— Когда вы поняли, что «Тень» уже не столь безопасна, как вы думали. Второй — когда мы забрали у вас личность того инженера. И я знаю, о чем вы думаете теперь…
— И о чем же?
— «Умеют ли эти ребята ломать „крипты“?»…
Глаза Миледи вспыхнули желтовато-белым, но тут же снова вернули свою небесную голубизну, а сама она скривилась, как от приступа мигрени. Бесфамильный, наблюдая за этими метаморфозами, довольно улыбнулся.
— Защита. Как «Печать Тайны», только умеет давать сдачи пропорционально входящему усилию. Будь на вашем месте обычный человек, у него бы мозг сварился.
— Ладно — можете считать, что я впечатлена. Что вы хотели? Не думаю, что просто похвастаться?
— Я хотел, чтобы вы взяли на себя ответственность за вторжение в Цитадель Ордена Чистых.