На дальних берегах. Том первый
Шрифт:
— Ганс Кригер, если мне помнится, беглый ученый, который устроился к Вареникову судовым врачом? — уточнил Матренин.
— Все верно.
— И который сумел записать сигнатуры «Эвоката»?
— Он самый… Вы его знаете?
— Да. Он был фигурантом крупного скандала. Поставил опыт на своих коллегах. Не все это пережили.
— Мы в курсе. Вареников, по всей видимости, тоже.
— Хорошо. Просто счел нужным проинформировать. Кстати, об опытах… Валерий Радиславович, если вам не сложно, выделите мне несколько групп. Та необычная «И-форма», которую Земцов обозначил в докладе
— Хотите, чтобы мы попробовали взять её живьем и потыкать в неё приборами? Это будет сложно…
— Надо попробовать. Наблюдатель утверждает, они более информированы чем рядовые особи.
— Хорошо. Но, в таком случае, и от вас нужна ответная любезность.
— Я весь в внимании?
— Скажем так… — Бесфамильный поиграл пальцами подбирая слова, — Вы сможете покрыть спецслоем танк?
— Танк?
— Да. Башня, гусеницы, броня… Танк. А то драться при помощи легкого вооружения с двадцатиметровой дурой удовольствие, я вам доложу, такое себе… Ладов в красках описывал. А вот с танком — другое дело.
— У вас есть танк? И как вы, простите, собираетесь спускать его в шахту? Как достанете из карантинной камеры?
— Это уже мои проблемы. Так сможете, или нет?
— Сможем, но какой смысл?
— Я же уже упоминал — «Бета-форма» с металлом работала без ограничений. С кораблем Вареникова ситуация, опять таки. Если какая-то тварь его захватит — мало не покажется. Лучше перестраховаться.
— Там же все равно куча движущихся частей, гусеницы трутся о грунт… — Матренин снова начал полировать пенсне, — Нет! Тут нужен кардинально иной подход! Нужны исследования, эксперименты!
— Так поэтому к вам и обращаюсь.
— Хорошо — давайте поработаем с этим…
— Вот и ладушки… Павел Павлович — у вас есть какие-то мысли?
— Есть одна… — задумчиво постучал карандашом Гущин — Мы тут подбивали даты — Петерфельдом старпом Вареникова быть не может. Хотя версия была интересная. Но у меня есть ощущение, что он его знал.
— Почему вы так решили?
— Смотрите… — пододвинув к себе листок бумаги, Гущин начал чертить схему, — Старпом Вареникова. Потенциально, как я понял, бессмертен, знаком с гражданкой Миледи, очень сильно не дружит с Церковью и разбирается в артефактных технологиях. И есть гражданин Петерфельд, который одержим идеей бессмертия, знаком с гражданкой Миледи, тоже, насколько мне известно, не в ладах с Церковью и разбирается в артефактных технологиях. Внимание — вопрос? Какова вероятность того, что эти два гражданина ничего друг о друге не знали?
Все присутствующие замолчали, обдумывая сказанное. Потом кивнули.
— А ведь Пал-Палыч правы вы… — Харченко сделал себе пометку, — Ему ведь не обязательно во все лично ввязываться… У него есть куча друзей и подельников. Петерфельд мог быть одним из них. Тогда его участие в этой истории и близость к Вареникову становится хорошим вопросом, который надо прояснить. Но как?
— Что если попробовать через Домоседова к нему зайти? Потому что, насколько я помню, он Светланой на «Энмылыне» познакомился и даже чем то ей там, по археологической части, помог. Будет выглядеть вполне естественным, если её отец, узнав про это, захочет с таким ценным специалистом
— Кстати да… Хорошая идея. Олег Вячеславович о нем много знает. Может что и вытянет. Сан Саныч — а нет ли у вас каких сувениров от этого Наблюдателя? Чтоб не очень секретных, но которые помогут разговор в нужное русло направить?
По идее, становясь Предвозвестником, магистр ордена покидал его ряды однако, все понимали, что накопленные за много лет связи так просто не обрубишь и те люди, которых Магистр тянул за собой по пути к вершине, останутся ему верными даже когда он сменит орденский скапулярий на облачения предвозвестника.
Так что Церковь традиционно закрывала глаза на то, что каждый Предвозвестник продолжает поддерживать связь и продвигать интересы того ордена, из которого он вышел. Да, по идее это уже более высокий уровень, на котором нужно думать не о благе отдельной группы людей, а всей Церкви в целом. Но идеи — идеями, а на практике, в подковерной внутрицерковной возне, сожрать даже столь высокопоставленного клирика, если за его спиной не стоит мощь ордена, могли не просто легко, а очень легко.
Так что Якобус, несмотря на то, что формально это было уже не его дело, лично явился осмотреть Цитадель, сразу после того, как смогли открыть гермозатворы. И сейчас, прижав к лицу платок дабы хоть чуть-чуть приглушить тяжелый смрад разложения, разглядывал разрушения в тюремном блоке. Стоявший рядом Кассий давал пояснения.
— Тут был бой. Точнее — засада. Мы нашли емкости с зажигательной смесью и несколько самодельных мин.
— Любопытно… — Якобус указал на конструкта с вмятым взрывом стальным панцирем, — Судя по уровню отродий, это не первая стычка…
— Да. В самом низу была еще одна. Но там осталось крайне мало улик. Они все сожгли термитными зарядами.
— Предотвратили повторную инициацию плоти?
— По всей видимости.
— Весьма грамотно. Неприятно грамотно, я бы сказал. Они знали, с кем имеют дело.
— Вы думаете, что это действительно был Орден Ищущих?
— Конечно нет! Что за чушь?! Ищущие были сборищем философов и мечтателей. Даже если они сумели сохранится, то только как тайное общество. У них никогда не было и быть не может боевого крыла, да еще и натасканного на противостояние отродьям. Это безумно дорого, долго и почти невозможно скрыть.
— Но тогда кто?
— Кто-то, кто не полагается в этом деле на Церковь и имеет средства и возможности. Куман, Доминис, Залесье, Чжун… Бьернхельм вряд-ли. Эрец? Нет — у них хватает проблем с Разломом.
— Миледи?
Кассий с интересом понаблюдал как лицо Предвозвестника застыло. Потом Якобус, словно через силу, кивнул.
— Да… Возможно, она могла иметь нечто подобное.
— Я упомянул её потому, что мы открыли Реликварий. Он ограблен.
— Этого следовало ожидать.
— Но следов взлома нет. Зато есть следы короткого перехода. Не пробития, как внизу, а короткого, деликатного перехода, только слегка потревожившего пыль на полу.
— Даже так?
— Да. А еще мы обнаружили вот что… — Кассий продемонстрировал смятые кусочки металла.