На день погребения моего
Шрифт:
Четвертый класс был отделен от верхних палуб лишь тончайшими перегородками из рам и стекла, это было длинное и узкое пространство, как пассажирский вагон в поезде, ряды и ряды скамеек, а сверху — вешалки для багажа. Как во всех остальных классах, здесь были стюарды, приносившие одеяла с вплетенной эмблемой «Ступендика», триестский кофе в кружках, газеты на нескольких языках, венскую выпечку, пузыри со льдом для похмельных голов. Группа американских студентов, которую отправили учиться в Европу, ехала в четвертом классе, они регулярно собирались в салоне, где курили сигареты и оскорбляли друг друга, и Кит понял,
Чуть ли не единственным математиком, кроме него, был Рут Табсмит, направлявшийся в Берлинский университет учиться у Фукса, Шварца и легендарного Фробениуса, открывшего формулу симметричных групп, названную его именем, и снискавшего славу лучшего лектора Германии. Рут решил специализироваться в Четырехмерной Геометрии, когда учился у профессора Мэннинга в Университете Брауна. В отличие от кафедры математики Йеля, в Университете Брауна изучали Кватернионы, но, несмотря на несходство стилей, Киту Рут показался веселым парнем, возможно, немного слишком любящем бутылку, и планирующим, как Кит, высадиться в Марселе.
Этим вечером Рут был его гостем в первом классе, и в ту минуту, когда они сели и Рут углубился в карту вин, Кит поймал себя на том, что снова рыщет глазами по салону в поисках той молодой дамы с невероятными рыжими волосами, которая только что вошла с большой компанией итальянских актеров, дети уже начали жонглировать столовым серебром, каким-то образом избегая ранений сияющими лезвиями и зубцами, остальные вертели тарелки на гибких посохах, мода Восточной Индии. Официанты, сомелье и другие работники обеда, далекие от осуждения, на самом деле поощряли, а вскоре начали и аплодировать различным мастерским трюкам, которые, как стало ясно, выполнялись в соответствии с высокими профессиональными стандартами. Ничего не пролилось, не упало и не разбилось, цветы, птицы и серебряные платки возникали из воздуха. Капитан пересел за стол этой семьи, патриарх которой радушно достал из-за уха и вручил ему полный шампанского бокал, в котором еще была пена, а обеденный оркестр начал играть нечто вроде тарантеллы. Молодая дама была здесь, и в то же время — где-то еще. Кит знал, что видел ее где-то. Это был зуд где-то в уголках его памяти. Нет, это было что-то немного более сверхъестественное. Они знали друг друга, словно он когда-то видел ее во сне...
После обеда, когда джентльмены отдыхали на Сигарной Палубе, Кит пробрался сквозь заграждение Зомбини разного размера, и Эрлис представила его обычным порядком, что спасло Далли от необходимости болтовни. Она была просто счастлива, что ей не нужно начинать тараторить прямо сейчас.
В отличие от обычной Девушки Гибсона, которой очень нравилось отворачивать глаза, не говоря уж про нос, словно она хотела изобразить равнодушие не столько к внешности парня, сколько к его запаху, Далли никогда не знала, как перестать смотреть, даже на человека, к которому испытывала нулевой интерес, но, видит Бог, сейчас был не тот случай.
Он смотрел на нее, обаятельно щурясь.
— Видела вас прежде, — сказала она, — в резиденции Р. Уилшира Вайба в Гринвич-Виллидж, если не ошибаюсь, один из тех его своеобразных сумеречных приемов?
— Я так и знал, что это было где-то в подобном месте. Вы были там с девушкой в красном
— Всегда приятно узнать, что ты произвела впечатление. Мою подругу зовут Кэти, немного поздновато вам об этом сообщила, но, думаю, вы можете спрыгнуть с кормы, вплавь вернуться в Нью-Йорк, увидеться с ней...
Кит стоял, слегка притопывая под танцевальную музыку и вежливо моргая.
— Да, а теперь насчет Йельского университета, позвольте спросить, были еще какие-нибудь Траверсы на вашем курсе?
— Думаю, только я.
— У вас случайно нет брата в юго-западном Колорадо, кажется, Фрэнк?
Он посмотрел на нее не удивленно, а, скорее, настороженно.
— Вы...откуда-то из тех мест?
— Была проездом, жила там несколько месяцев, по ощущениям — несколько лет, не особо по ним скучаю, а вы?
Он пожал плечами:
— Они не скучают по мне.
Ни один из них не одурачил другого.
— Как там старина Фрэнк?
— Когда я видела его в последний раз, он направлялся в Теллурид, не уверена, что это была его идея.
Дружелюбный смешок:
— Звучит здорово.
— Он сказал, что мне нужно вас найти.
Он приподнял невидимую шляпу:
— Видимо, нашли.
После этого воцарилось молчание, продолжавшееся слишком долго.
— Достаточно привлекательный, когда не углубляется настолько в размышления.
— Эээ, мистер Траверс? Сэр? Я могу устроить скандал, если это поможет.
Далли совершила запоздалый беглый ковбойский осмотр, к которому привыкла, его хватило, чтобы заметить, кроме всего прочего, какого приятного голубого оттенка его глаза. Просто чертовы лобелии.
Он оглянулся по сторонам. Семейство Зомбини давно доело ужин и ушло из-за стола. Оркестр вернулся к Виктору Херберту и Вольф-Феррари, и танцоры начали заполнять пространство.
— Идемте.
Он вывел ее на прогулочную палубу освещенного звездами судна «Ступендика», луна светила достаточно ярко, чтобы очертить гигантские контуры облаков, пары любезничали, облокотившись о перила, и не замечали ничего вокруг, в брызгах электрического света из иллюминатора его лицо казалось загадочной кляксой.
Другой молодой человек, где-нибудь в другом месте и с другими печалями в багаже, мог бы попытаться признаться в любви или хотя бы получить поцелуй. Далли чувствовала себя, как бутылка сельтерской, которую собирались открыть в какой-то водевильной интермедии. Стопроцентно, это не могло быть то, что называют Любовью с Первого Взгляда. Со второго.
— Послушайте. Фрэнк вам много рассказывал о ситуации в семье?
— Он искал каких-то парней, его и вашего брата, другой, банкомет штоса, был в Теллуриде и уехал, но никто не знал, куда, и Фрэнк очень волновался, потому что кто-то его искал.
— Ладно. Очень многословно для Фрэнка, думаю, он вам доверял.
Она притворно улыбнулась. Людей, у которых неприятности, она не считала идеальной компанией для послеобеденной беседы, но, если подумать, каких других людей она знала?
— Я люблю двоих этих болванов, — он шептал всё более страстно, — они — мои братья, они думают, что пытаются меня защитить, но не знают, что я погряз в этом по уши, всё это…, — он обвел рукой судно, оркестр, ночь, — плащ на моей спине, купленный и оплаченный с того же банковского счета, что и...