На дне могилы (Обреченная на раннюю могилу)
Шрифт:
Я отшатнулась и обнаружила, что жертва моего насилия — Влад. Рубашка на нем была разорвана, и я прижимала его к борту машины. Он сел прямо и хладнокровно спросил:
— Что это было?
Я мысленно выругала себя: правда, голова была занята другим, но следовало предупредить его об особенностях моего питания. Покинув по воздуху бывшую вечеринку, превратившуюся в общую свалку, Влад остановил подвернувшуюся машину и, сверкнув зеленым взглядом, велел водителю отвезти нас на вокзал. Мы сели в первый отходивший поезд. Оттуда я сразу же позвонила Кости, который не отвечал. Не отвечали и Ниггер
— Были известия от Кости?
— Я с ним говорил несколько часов назад. Скоро будет здесь.
Я переварила новость, отметив, что сердцебиение, вызвавшее такой переполох, прекратилось. Ничего себе, успокоили гулей! Слухи об этой ночи только подбросят дров в костер подозрительности Аполлиона. Оставалось надеяться, что Кости с Менчересом сумеют успокоить народ и что в качестве неправильного вампира я менее страшна, чем в качестве полукровки.
Влад стал застегивать ворот рубахи, и я вспомнила, что надо еще объясниться.
— Со мной от превращения произошло что-то странное. Вместо того чтобы пить человеческую кровь, я набросилась на первого попавшегося вампира. Почему-то меня, скажем так, тянет к вампирской крови, и сердце, как ты уже знаешь, иногда бьется.
Никогда не видела Влада таким ошарашенным.
— Поразительно! — пробормотал он.
А я тем временем невольно облизнулась. Правда, у крови Влада непривычный привкус, но все же и она изумительно хороша.
Влад поймал меня на этом движении, и я замерла. Хотя я себя и не помнила, все же это неприлично — так изжевать старого друга.
— Извини, — промямлила я.
Он усмехнулся:
— Никто не скажет, что ты предсказуема, Кэт.
И очень жаль. Полукровкой я была ошибкой природы и, став вампиром, осталась такой же.
А теперь и моя мать тоже вампир. Мать, ненавидевшая вампиров с тех пор, как впервые узнала об их существовании. И вчера ночью она умоляла меня убить ее.
— Подумай, останешься ли ты моим другом, Влад. Я собираюсь вернуть мать, даже если мне придется нарушить все до единого вампирские законы!
Его медный взгляд не дрогнул.
— Я от тебя другого и не ожидал.
На это я не ответила, только отвернулась к окну. Солнце уже прошло половину небосклона. Около полудня. Я много часов провела без сознания. Даже если забыть о вампирских законах — как мне выручить мать, если восход напрочь лишает меня сил? Не говоря уж о том, что я понятия не имела, где Грегор прячет мать. За прошедшее время они могли оказаться где угодно.
— Кэт… — Обернувшись, я обнаружила, что Влад все еще пристально смотрит на меня. — Ты ведь понимаешь: здесь я тебе помочь не могу.
Мои губы сложились в слабую грустную улыбку.
— Понимаю. — Я все понимала, но ох как же мне нужна была поддержка Влада.
— Слабое место Грегора — его гордыня, — продолжал Влад. — Используй ее против него. На этом он каждый раз и попадается.
Я засекла Кости за несколько минут до того, как услышала шум двигателя. С тех пор как он
Я успела выйти из машины Влада раньше, чем рядом остановился черный «мерседес» Кости. Он вышел и притянул меня к себе, не дав и слова сказать. Поцеловал так, что я задохнулась бы, если бы еще дышала. Потом отпустил, коснулся моих губ, и глаза у него позеленели.
Я догадалась, что он уловил запах крови Влада. Что-то во мне подсказывало извиниться, но другая половина твердила, что уж кому-кому, а Кости следовало бы понимать.
— Кости… — начала я.
— Не дергайся. — Он снова скользнул губами по моим губам. — Едем. Цепеш… — Он коротко поклонился Владу. — До следующей встречи.
Влад стоял, прислонившись к своей машине, с обычной усталой полуулыбкой на губах.
— Почему-то мне кажется, что ждать придется недолго.
31
Я удивилась, узнав, что той ночью погибло всего трое. Поскольку собрание происходило при официальном перемирии, большинство гостей пришли без оружия. Все трое убитых оказались людьми, которым в рукопашной схватке пришлось куда хуже, чем вампирам и вурдалакам. Что касается нарушенного перемирия, никто не знал или не хотел сказать, с чьей стороны был нанесен первый удар. Кости с Менчересом сумели так успокоить гостей, что удалось избежать объявления войны. Следом за Грегором ушла и Каннель с моей матерью. Что будут делать Аполлион со своими упырями по поводу моего беспрецедентного сердцебиения… время покажет.
Меня это беспокоило меньше, чем план освобождения матери. Я обдумывала способы добраться до Бухареста за рулем или поездом. Дядя и моя команда мне помочь не могли. Правда, у Дона были связи за границей, но не среди неумерших. В нынешнем положении он так же беспомощен, как и я. К тому же я не спешила ему звонить, оттягивая время, когда мне придется сказать: «Ну вот, теперь я целиком вампир». Борьба с давними предрассудками Дона не числилась у меня в списке первоочередных дел.
Мы подъехали к цели — к особняку прямо из фильма ужасов — в четвертом часу ночи. Через несколько часов рассветет и я опять впаду в кому. Обдумывая превращение в вампира, я готова была к тому, что утренние часы выпадут из жизни, но не предвидела, при каких мрачных обстоятельствах это случится. Теперь каждая потерянная минута казалась издевкой. Что творит Грегор с моей матерью? Господи, а Каннель? Я-то думала: худшее, что он может сделать, — это ее убить. Зря я ждала от него такой милости.
Родни вышел нам навстречу. В глазах гуля горел тот же тусклый огонь, что светился, должно быть, и в моих. Я, не раздумывая, обняла его, и комок встал у меня в горле, когда он ответил крепким объятием. Кости, чтобы спасти мою мать, если надо, пройдет сквозь огонь, но он это сделает из любви ко мне, а вовсе не из привязанности к ней. У мамы было маловато поклонников, и виновата была она сама, но сейчас я и выразить не могла, как много значило для меня то, что кто-то любит ее, принимая со всеми недостатками.