На дорогах четырех королевств. Том 2
Шрифт:
– Я увидел в дверном проеме волчью морду, в оскаленной пасти блестели зубы…
Рассказ прервал раздавшийся за спиной крик. Звали Черноту. Капрал вскочил, поднялась с сожалением и Анна.
Кричали с лесистого края холма. Перед Нойманн и капралом люди расступались. У русских все-таки была налажена строгая дисциплина, военная иерархия. Человеку в доспехах, с оружием полагались привилегии.
Выйдя под сосны, она увидела своих: Утеса, Барриона, Хонга – они рассматривали курган, лежащий напротив, через ложбину.
Это было странно. Когда они поднялись на холм,
Камни были белесыми с плоскими вершинами. То, как они были расставлены, их костяной цвет, напоминало что-то неприятное.
– Мне кажется, капрал, что мы идем не в том направлении, – сказал Фюргарт. Чернота остановился возле него и молча вгляделся в правильную округлость холмов.
– Разве вот это уже не Бранное Поле? – спросил его Утес, указывая на пространство за речной лентой.
Анна услышала в голосе оруженосца Барриона недоумение, даже подозрительность. Предводитель русских – старпом, тоже посмотрел на своего капрала вопросительно.
– Выглядит это именно так, – наконец ответил Пенча. – Вот та светлая полоска должно быть Кольцевые Гряды. Но я никогда не видел их с этой стороны. Мы вышли в другом месте.
– Значит, нужно идти к ним напрямую! – воскликнул Утес. Он явно не горел желанием снова заходить в слишком живые дебри.
Чернота посмотрел влево на стену леса. Тропа шла между ней и островками ольховника, забежавшими кое-где и в холмы. Уже через сотню метров дорожка угадывалась лишь полосой тумана, висевшей над ней.
Затем капрал перевел глаза на ближайший курган, на камни у его подножия.
– Ну?! – поторопил его Утес.
– Я могу ручаться только за те тропы, по которым уже ходил, – сказал Чернота. – Я теперь не один, чтобы рисковать, а мы и так уже сбились. Что-то мне говорит, что это не случайно. Я говорил: в Лехордском лесу даже деревья служат хозяину. Гангут уже учуял, что мы на его земле. Это он нас крутит…
– Поэтому плюнем и пойдем через холмы!
– А если это и есть могильные курганы? – спросил его капрал. – Будем тревожить покой усопших?
Все теперь смотрели вдаль на подымавшиеся из тумана плосковерхие холмы. Они были очень ровные, очень похожие друг на друга. Один ряд, второй такой же ряд (только один холм повыше других), снова почти такой же ряд, как и первый…
– Что за могильники? – спросил басом старпом.
– Тише, – предостерег его Фюргарт.
– Какие еще могут быть курганы возле ратного поля, – ответил Чернота. – Павших в той древней битве.
Курганы, словно ждали чего-то. Как будто молчаливо смотрели в ответ на людей. Хотя, так часто бывает вечером,
– Тогда пойдем дорогой, что ты знаешь, капрал, – заключил Фюргарт. – И поспешим.
Путники прошли сквозь сосняк и спустились с холма в туманную ложбинку. К лесу. Впереди снова был Чернота. Анна подождала немного, поравнялась с едущим Фюргартом, улыбнулась клюющей носом Герде и оглянулась: ей чудилось, что кто-то пристально смотрит ей в спину. Кто? Кто-то из русских? Люди Лобанова, большей частью пешие, спускались, поскальзываясь на влажной траве; всадники с ружьями и пиками (среди них где-то был и старпом со своей женщиной) ехали теперь сзади. Чтобы больше никто не потерялся.
Нойманн не поймала ничей пристальный взгляд. Она посмотрела ниже, на округлый курган. Теперь он поднялся и нависал над ними. Цепочка белых камней отсюда снизу выглядела зубами в чьем-то открытом рту.
Неприятное зрелище. Хотелось скорее оставить круглый холм позади.
Путники двигались по петляющей тропинке вдоль леса. День длился очень долго, но ночь все не наступала. Пасмурное небо иногда показывало желтое пятно вместо светила, тогда становилось веселее. Но это было в середине дня, а сейчас все выглядело совсем блекло и угрюмо. И холмы и лес сливались с низким небом.
У Анны были наручные часы, она за большие деньги раздобыла себе механические – другие и не могли теперь работать, – но сутки в этом большом мире длились двадцать шесть часов с какими-то минутами. Каждое утро нужно было их вручную подкручивать. Иногда она забывала. А уж в последние дни, после этого потопа, что устроил Чарли, и подавно. Так что серый день все тянулся и тянулся… и грозился обернуться внезапными потемками.
Тропа стала совсем узкой. Нойманн ехала за Фюргартом, сразу за ней – Хонг. Под ногами у Веспы отчетливо хлюпало. Все-таки явно стало темнее: что-то привлекло внимание Анны на тропе – Нойманн наклонилась, но не смогла рассмотреть даже мохнатых бабок* своей кобылы. Только какое-то движение, неясное и неверное. То ли замысловатая игра теней, то ли что, но ей почудилось, словно вместо прядей травы под ногами у кобылы слажено шевелятся длинные слепые черви, круглые и жирные. (бабка* – нижняя часть конечности лошади и других животных, также отдельная кость, используемая в азартных играх)
Девушка отпрянула, приподнялась на стременах. Дернула плечами – все это глупые страхи.
Просто это мир пронизан сказками и эти сказки вовсе не добрые. Вот ей и мерещится. Она слишком много наслушалась их. От Утеса, от Хонга, еще раньше от Сутока… (бедный, бедный Суток) теперь новый рассказчик – Пенча Чернота. Тот еще нагнал страху со своими… как там… седыми волками. Но интересно, что там случилось у него с принцессой. Спас он ее? Привал кончился, и Шахерезада окончила дозволенные ей речи. Продолжение будет?