На Дороге
Шрифт:
Через секунду Лиро упал на землю, мальчишка поставил подножку, ловко опрокинул слепого и приставил к горлу нож:
— Нищие королевские цацки не носят! — в детском голоске звучала хриплая нотка. Мальчишка попробовал сдернуть пуговку, но Лиро отшвырнул малолетнего разбойника и, прижав коленом, начал душить. Пуговка — залог бессмертия! Пока она с ним, чудовища из ада не смогут его коснуться!
Мальчишка захрипел и забился в конвульсиях. Лиро утроил усилия, он задушит гаденыша и о секрете с пуговкой никто не узнает.
Вдруг
— Отдай, гнида! — резким движением пуговицу сорвали. Гаснущим сознанием Лиро цеплялся за обрывки фраз.
— Эй, Гвидо! Зачем сразу ножом? Хватило бы и камня, чтобы оглушить… — в голосе подельника, спасшего Гвидо от удушья, звучало недоумение.
— Эта крыса слепая меня едва не убила! — сбитым голосом отозвался юнец, прокашливаясь.
— Он умер! Ты убил его!
— Тшш, Квирл, не кричи, лучше помоги!
Лиро понял, что его тащат, взгляд прояснялся, он увидел спины двух оборванцев, тянувших его к куче мусора. Он бы закричал, но уже не мог. Тело ничего не чувствовало.
— Что это у тебя? — продолжил мальчишка.
— Слепая крыса был богач!
— Если Одноглазый увидит, точно отнимет! — хрипло протянул мальчишка.
— А мы старому цыгану не скажем, поможешь мне?
Лиро уже не слушал юных убийц, он во все глаза смотрел на страшные, зубастые тени, обступившие беззащитное тело, похороненное в куче мусора. Вдруг тени посмотрели на него….
Гвидо склонился над пуговичкой, гладя пальцами. Да за такую…
— Здравствуй, Гвидо, — от певучего, бархатного голоса говорившего побежали мурашки.
Юный убийца хотел сказать что-то дерзкое, вроде: "здарова-корова, проходи, пока здорова…", но он не осмелился. Что-то в голосе вызывало оторопь и волну страха.
Гвидо медленно поднял глаза и замер. Напротив него стоял очень высокий человек. И то ли высокий незнакомец стоял против солнца, то ли Гвидо и правдо не показалось, но неизвестный буквально сиял. Свет окружал его ареолом.
Гвидо быстро опустил глаза, не дерзая заглянуть в лицо собеседнику.
— Скажи, сколько хочешь за безделицу? — продолжил речь незнакомец.
Гвидо сжал пуговичку, очень боясь, что незнакомец с легкостью отнимет. Но тот и не думал прибегать к силе, его голос звучал по-отечески ласково:
— Я знаю, чего ты хочешь, Гвидо… Ты хочешь сбежать от цыган вместе с другом, но боишься, верно? Рано или поздно цыгане найдут тебя и тогда… несдобровать вам обоим.
Гвидо вперился взглядом в пыльную улицу.
— Гвидо, я предлагаю сделку. Завтра к утру ты будешь свободен и при деньгах, удача будет благоволить к тебе всю твою жизнь, за это ты отдашь мне её.
Незнакомец едва коснулся руки с зажатой пуговицей. Мальчишке показалось, что его пробило молнией.
— Согласен?
Гвидо
— Твой отец мертв, — тихо произнес незнакомец, — считай, так он заплатил за твою свободу… Так что, согласен?
Мальчик мотнул головой в знак согласия, отчего-то в словах о смерти родителя он не усомнился.
— Повтори в слух, согласен? — голос незнакомца заполнил сознание целиком.
— Согласен, — выдохнул мальчик. К пуговке протянули руку в вопрошающем жесте. Гвидо положил её на холеную ладонь.
И собеседник растворился, как и не было.
Гвидо резко осмотрелся по сторонам, развернулся вокруг оси, но в закоулке, куда он убежал разглядывать отнятую у слепого музыканта побрякушку, было пусто. Только солнце из зенита перешло к закату.
Мальчишка обругал сам на себя. Ух и всыплет ему Одноглазый! За день-то без навара!
Гвидо был умелым воришкой-карманником, но сколько бы он не принес — старому цыгану было мало. За что Гвидо часто били.
Убежать Гвидо не мог, тогда накажут единственного друга, Квирла. А даже если и бросить все, табор найдет. О грустной участи тех, кого нашел табор, Гвидо думать не хотел…
Он вернулся к закату, прошел мимо кибиток, молясь всем богам, чтобы старый цыган уже был сильно пьян и дрых где-нибудь с бутылью. Утром Гвидо улизнет ещё до рассвета и сделает воровскую выручку сразу за два дня.
В таборе было непривычно тихо, но усталый Гвидо не предал этому никакого значения. Он упал на кучу грязного тряпья, служившего ему постелью под телегой и забылся тяжелым сном.
Утром Гвидо встал чуть свет.
Он вышел на большую площадь, рассчитывая попасть на базар к открытию. Посреди площади красовался эшафот. Любопытство подтолкнуло мальчишку к деревянному сооружению.
Столько покойников разом! Да здесь же целый…табор!
Табор. ВЕСЬ цыганский табор.
От ужаса и изумления Гвидо таращил глаза, чувствуя, что сердце перестало стучать… Вот старый одноглазый цыган, купивший его у пьяной мамки, вот его правая рука… даже дети, "свои" и чужие — весь табор болтался кулями на крепких веревках.
Вдруг кто-то дернул за рукав, Гвидо едва не шарахнулся, но вовремя понял, что это Квирл, каким-то чудом уцелевший друг:
— Квирл! К-как, что…?!
— Ничего… засада! Вчера днем стража окружила всех наших, ихней губернатор ведет войну с цыганами, они всех и того…
— А как же ты спасся?
— Сам не знаю, я как-то улизнул. Один меня загреб, я уж думал все, как вдруг… В общем, успел, — выдохнул мальчишка. — Я тебя искал, думал, ты тоже попался, но не нашел сегодня среди жмуров! — Квирл махнул рукой в сторону казненных. — Уходить надо, Гвидо, они попрошаек душат, как крыс!