На Дороге
Шрифт:
— Ты тоже клялась… — Дракон осклабился, — но клятвой не дорожишь!
— Ложь! — вдруг все торжество исчезло. Остался страх, и от него Алиону стало невыносимо тоскливо. — Никогда бы Творец не допустил клятвы между человеком и…
— Мари, ты нянчила моих братьев и сестру, всей душой была предана маме… — Алион увидел, что его тень дрогнула, растаяли крылья, он взглянул на руку и впервые не увидел когтей. Он снова стал эльдаром-полукровкой, почти человеком.
Мари выдохнула:
— Как ты мог! Зачем?! Ты продал душу, и за что?! —
— Моя душа в порядке, — усмехнулся Алион, потом продолжил. — Она болит и рвется, как и прежде. И не дракон тому виной!
— Алион, — резко остановила дракона хозяйка кельи.
— Что, Мари? Женщина, которую я любил, которая клялась любить меня, ушла…
— Взгляни на себя! — возразила Мари.
Алион опасно зарычал:
— Твое предательство сделало меня таким!
— Нет. Ты всегда был таким! Поэтому я и ушла!
Одним прыжком он оказался рядом и крепко сжал шею, не заботясь, что царапает когтями тонкую кожу. От удушья женщина захрипела. Рука с когтями разжалась, хозяйка кельи осела на пол, жадно и шумно хватая воздух:
— Ты одержим! Ты и весь твой мир — вы летите в Тартар!
— Ваш мир погибнет вместе с нашим! Лараголин сожжет все!
— Я готова к встрече с Творцом. А ты, Алион, ты готов?!
Алион ничего не ответил, он бросился обратно, понимая, что иначе убьет.
Пробегая неслышной тенью по черепичной крыше монастыря, он увидел, что мир начал охоту на чудовище. В обитель прибыл большой отряд всадников, они шумели и кричали, готовя облаву. Уйти незамеченным не вышло бы — всадников становилось все больше.
Славная драка помогла бы успокоиться, но тогда он лишь подтвердит слова Мари! Она снова станет пророком! Алион едва справился с яростью. И пусть! Да, он такой, его кровь такая!
Он — дракон! Он чудовище, монстр, и легко может не только убить врага, но и досыта напиться его кровью.
Ветер с силой задул в спину. Алион не сразу понял, почему ему кажется, что его толкают. Крылья, они ловили ветер как паруса. Дракон глубоко вдохнул и расправил их, подхватывая сильный порыв. Ощущение полета, его эйфория притупили ярость и желание убивать.
Взмах.
Алион очутился над городом. Крылья рассекли воздух, полный ночной прохлады. Дракон сделал глубокий вдох. Ветер и крылья уносили грозного монстра все дальше от святых стен монастыря. Вонь улиц, где смешались запахи нечистот, порока и болезни, уступили чистому, немного терпкому запаху ветра. Мучительная боль, зародившаяся под лопаткой после встречи с бросившей его женой, притупилась.
В конечном счете, все это стало неважно — он, Мари, их разрушенное счастье. Если Мари права, то выходит, она никогда не принимала его целиком.
Не любила.
Боль разлилась с новой силой. Он сделал еще взмах. Земля стала отдаляться, гнусный городишка Мира Младших показался игрушечным.
Полет был чудом, тем самым недоступным прежде чудом. Разве крылан мог так хорошо
Потоки воздуха обтекали сильное тело и мощные крылья. Полет рождал эйфорию. Гнев, отчаяние, обида, боль потери — все это стало далеким, пустым.
Алион наслаждался ветром, проверявшим крылья дракона на прочность. Он провел в небе всю ночь, пока с первыми лучами не рухнул в траву, поднимая целое облако летней росы.
Он закрыл глаза. Вот бы снова раствориться в сознании дракона, забыть все. Всю жизнь до перевоплощения. Теперь она казалась пожухлой, как шелуха от лука — отец, дед, Аэр'Дун, мама, Мари… — пустое.
Только одна мысль мешала ему слиться с чужим разумом — Лараголин. Надо найти брата.
Драконьи Сны. Драго и Балион. Новый мир.
Балион стоял перед Драго, и конунг чувствовал себя совсем мальчишкой.
— Вы не обязаны подчиняться мне, только вернуть трон, верно? — ровно спросил юный конунг.
— Верно, — подтвердил Балион. Едва заметная ухмылка кривила губы Старшего, а Драго хмурился, елозя на неудобном деревянном троне деда.
— Стратиг Балион, вам, должно быть, несколько скучно с нами, вдали от привычного мира… — выдохнул Драго, стараясь сесть поудобней и говорить твердо. Взгляд Балиона, насмешливый и надменный, лишал уверенности в себе, но Драго продолжил. — До меня дошли слухи, что вы архитектор.
Балион явно удивился, чего не стал скрывать от конунга.
— Молодой господин преувеличивает мои достоинства. Когда-то давно мне приходилось постигать азы архитектурного искусства.
— Думаю, вы были способным учеником… — заметил Драго, ловя высокомерную улыбку стратига.
— Учителя были мною довольны. — Драго коробила глумливая усмешка Старшего. Но конунг не позволил себе разозлиться.
— Что ж… прекрасно. Стратиг Балион, сколько времени займет восстановление Излаима? — Драго не удивился, заметив некоторую растерянность в чертах Старшего.
— Юный господин намерен строить город?
— Балион, — прямо обратился Драго. — Я намерен построить новый мир. Я хочу свое царство. Не такое, как у моего деда или отца. Богаче и пышней, чем было у моей матери. И хочу, чтоб оно было… вечным. А вечность не строят из хрупкого дерева, здесь нужен камень. Мои люди не умеют строить как вы…
Балион вскинул брови, не скрывая улыбки, какой сопровождают речи пятилетнего ребенка. Драго почувствовал, как кровь ударила в лицо, но он упрямо продолжил:
— Ты мог бы построить такой город? Верно? Лила сказала, что Силы принесенных вами камней хватит, чтобы творить чары.
— На бой чар не хватало, — заметил Балион.
— Город может стать началом чего-то нового не только для меня и моего народа, но и для вас, Старших. — Драго выждал минуту. — Алион, мой брат, он ведь рожден от союза Старшей крови и младшей. Разве это не здорово, стать создателем целого города и его народа?