На двух ногах
Шрифт:
но все продолжают беседовать, только улыбки
становятся какими-то напряжёнными, неестественными, и он,
уже зная, всё-таки поднимает взгляд и видит
над головой
небо в расползающихся дырах,
пульсирующие звёзды,
какие-то светящиеся шары...
И тогда он в ужасе зажмуривает глаза.
*
...
он видит белый домик на солнечной стороне,
под черешней, флоксы, золотые шары,
пчёлы, разомлевшие от жары,
видит знакомую тень в полуоткрытом окне,
и сердце пропускает один удар.
На террасе сидит приятель, умерший в позапрошлом году,
выглядит, как обычно, машет ему рукой,
улыбается... всюду такой покой,
что-то свистит тихонько в роще или в саду,
в огороде растёт петрушка, укроп, шалфей,
на дорожке сидит бабочка-махаон,
он думает – до чего же хороший сон,
но вдруг понимает, что не может проснуться. Он
пытается пошевелиться. Воздух, точно вода
или, вернее, точно кисель,
вязок и облепляет со всех сторон.
Он последним усилием раздирает липкую взвесь,
дверь открывается. На пороге стоит она,
видит его, вроде бы хочет что-то сказать, но, покачав головой,
снова скрывается в доме.
Только тогда
он просыпается.
Весь в поту.
Но живой.
*
...и тогда
он замечает, что женщина, идущая рядом с ним,
держится как-то странно, хотя непонятно, что
его настораживает. Он плотнее запахивает пальто,
начинает нести какую-то смешную чушь,
она улыбается, но тоже как-то не так,
как-то искусственно. День стоит, как стакан,
наполненный синей водой,
по газону гуляет грач,
солнце отражается в каждой из весенних луж,
и всё же он ощущает подступающий страх,
невнятное ощущенье тоски,
леденеет пах,
что-то сдавливает виски
и подходящая к этому рифма "тиски"
по-прежнему делает вид, что всё путём.
Она красива, как никогда,
и в лужах рябит вода.
И уже отпирая своим ключом
двери, он понимает, в чём
дело. Она за его плечом
продолжает улыбаться своими яркими губами, уже торжествующе. Дверь распахивается. На пороге
тоже стоит она и точно так же
улыбается. Он переводит взгляд
с одной на другую. И та, у него за спиной,
начинает смеяться. Пути к отступлению нет.
Он прислоняется к стенке. В комнатах гаснет свет.
Но в окнах ещё продолжает гореть закат.
*
...и тогда
он видит тень дерева, колеблющуюся на стене,
женщину, разговаривающую во сне,
у неё голубая жилка на левой руке,
на левом виске,
граница её на замке.
Он думает о страшном одиночестве спящих людей,
поскольку каждый плывёт по своей воде,
каждый ведёт долгий неслышимый разговор,
который не разделит ни один сексуальный партнёр,
ни один вор
не проникнет в её чертоги. За окном
лежит залитый ледяным, ртутным светом двор.
Боже мой, думает он, как же я одинок,
хотя бы один голос, один телефонный звонок,
он прислушивается, но во всей огромной стране
спящие люди, точно утопленники на дне.
Он поднимается, на цыпочках проходит в кухню, включает свет,
и видит – в углу стоит существо, похожее на слово "медвед",
с огненными зубами, с булавочками зрачков,
сетевое чудовище, преследующее любовников и торчков.
И тогда он надевает скафандр, задраивает люк
и выходит наружу, туда, где вращаются в пустоте
ледяные ядра, обломки небесных тел,
морские звёзды, голотурии, червецы,
и он отбирает пробы, коллекционирует образцы,
он доктор наук, ему неслыханно повезло,
и разумные звёзды глядят на него сквозь стекло.