На гонках в Ле-Мане
Шрифт:
— У тебя есть дела в этом районе? — поинтересовался Сен-Жюст.
— Нет, но мне надо поговорить с тобой в тихом уголке. Твоя комната в отеле кажется мне идеальным местом.
— Хорошо, идем, — сказал Пьер, слегка удивившись.
Войдя в номер, Фабиен поставил чемоданчик на стол и раскрыл его. В нем царил неописуемый беспорядок, в котором только Фабиен мог разобраться. Он вытащил пачку смятых машинописных страниц, ручку и чековую книжку. Затем сел у стола, быстро просмотрел страницы, которые
— Это копия моего отчета о поездке в Ле-Ман и сведения о Франке Буржуа, бывшем кэтчисте Марко, автогонщике Милсенте и полицейском Новали, которые я добыл в Париже.
— А зачем ты мне даешь это сейчас? — спросил Сен-Жюст, который тем временем растянулся на постели.
— Чтобы ты отнес их Ронжье, черт возьми! — ответил Фабиен.
Сен-Жюст приподнялся, вздыхая, взял листки и сунул их в карман. Вид у него был не слишком радостный. Фабиен улыбнулся:
— Кажется, перспектива отправиться на набережную Орфевр тебя совсем не радует...
— Это еще слабо сказано. Но это неприятная обязанность, от которой я не могу уклониться.
— Я бы на твоем месте, — возразил Фабиен, — так не расстраивался. Я очень старательно писал свой отчет. Прежде чем отпечатать, я его прочел, исправил и еще раз перечитал. Не хвастаясь, могу сказать, что это образец отчета. Я очень доволен — и ты должен был бы радоваться, — что могу доказать этому полицейскому, как я умею серьезно работать.
Фабиен был прав. Детектив продолжил:
— Есть и другая причина.
Он улыбнулся, и обнажившиеся в улыбке зубы придали его лицу жестокое выражение, которое, казалось, трудно было ожидать у этого доброго малого.
— Я бы дорого дал, чтобы оказаться в кабинете Ронжье и увидеть выражение его лица, когда он узнает, что Новали служит в полиции, как и он.
Сен-Жюст согласился, что это будет довольно забавно. Он перелистал записную книжку и дал телефонистке отеля номер Ронжье.
На этот раз телефон сработал нормально, а разговор Сен-Жюста с комиссаром был очень краток: Ронжье будет ждать его у себя в кабинете на набережной Орфевр в четыре часа.
Пока он звонил, Фабиен открыл свою чековую книжку. Он что-то писал, когда Пьер повесил трубку. Заполнив чек, Фабиен внимательно проверил его, подписал и помахал им в воздухе, чтобы чернила быстрее высохли. Затем он протянул чек озадаченному Сен-Жюсту:
— Это не подарок. Я просто даю тебе в долг, чтобы ты мог поскорее купить себе мотоцикл. Мощная «Кава», может быть, это и роскошь, которую ты себе позволял, но это также «орудие производства». Вот почему я прошу тебя взять чек и положить его в карман.
Хотя Фабиен и был его лучшим другом, эта щедрость стесняла Сен-Жюста. Еще немного, и он бы почувствовал себя униженным.
Детектив, наверное, угадал это, потому
— Я знаю, что Эстев без труда может тебе выплатить эту сумму авансом. Но я подумал, что тебе проще будет взять в долг у старого друга, у меня.
Сен-Жюст тоже встал. Последняя фраза Фабиена сгладила неприятное ощущение, которое он испытал минутой раньше.
Он положил чек в бумажник с подчеркнутой аккуратностью и сказал:
— Видишь, братишка, я принимаю его с чистым сердцем.
Уходя, Фабиен задержался у дверей.
— Кстати, — сказал он, — ты не можешь мне дать ключи от твоей квартиры?
— Еще какой-нибудь сюрприз? — спросил Пьер.
— Нет, но поскольку ты сейчас не можешь пойти туда сам, я схожу за твоей экипировкой.
Показав на элегантный костюм Сен-Жюста, он добавил:
— Не будешь же ты ездить на мотоцикле в таком туалете!
— Ты прав, держи, — ответил Сен-Жюст, доставая ключи из кармана, и добавил: — Спасибо.
Перед тем как отправиться на встречу с Ронжье, Сен-Жюст успел позвонить к Кавасаки. Он страшно обрадовался, узнав, что сможет на следующий же день получить «Каву-750».
Войдя в здание на набережной Орфевр, Пьер был приятно удивлен, поймав себя на том, что следует по коридорам за неизбежным блюстителем порядка без смущения и страха. Он сунул руку в карман и нащупал листки с отчетом Фабиена. Он был так доволен, что, к собственному удивлению, начал напевать, шагая за полицейским по бесконечному коридору, в конце которого располагался Ронжье.
В этот раз строгий кабинет комиссара оживляли красные и желтые тюльпаны.
Но комиссар встретил его все с той же суровостью. Густые нахмуренные брови оттеняли проницательный взгляд маленьких глаз.
— Я уж спрашивал себя, чем вы там занимаетесь с вашим дружком Фабиеном, — проворчал комиссар, усаживаясь за письменный стол.
Сен-Жюст принял свой самый любезный вид и ответил:
— Я знаю, комиссар, что вы очень занятый человек, поэтому ждал, когда у меня будет что-нибудь серьезное, чтобы прийти к вам.
Он вытащил из кармана отчет Фабиена и аккуратнейшим образом разгладил рукой, прежде чем отдать Ронжье.
— После вашего визита, — сказал комиссар, взяв листки, — я поручил это дело двум инспекторам. Посмотрим, совпадает ли их информация с вашей.
Он надел очки в черепаховой оправе и приступил к чтению.
Сен-Жюст знал почти наизусть все восемь страниц отчета и мог по выражению лица Ронжье угадать, что именно тот читал. Те «деликатные» строчки, где Фабиен пишет, что Франсуа Новали служит в марсельской полиции, находились на последнем листке. «In cauda venenum» ("яд в хвосте") — так, посмеиваясь, прокомментировал детектив свой отчет, отдавая его Пьеру.