На грани человечности

Горбунова Ирина Валерьевна

– И в Тоушене. Там раздобыла я нужные вам манускрипты.

– Книги Изен Иджел?

– Да. "Диалоги о космогонии древней и новой"; "О Божественной Жизни во Вселенной учение"... ещё некоторые наброски разрозненные. Верно, черновики ненаписанного трактата, либо то, что сохранилось от труда сожжённого.

– Всё это при вас?

– Всё - в дар вам, и отцу преподобному, и остальным. И ещё, - улыбка спокойная, бесхитростная, - ангелы в Чертогах Горних ведь тоже не прочь приобщиться к забытым тайная мира нашего дольнего, несовершенного?

–

Были и ангелы юными. Взрослым да просвещённым ещё никто не рождался.

Как же легко и радостно с Сиарам. Проще, чем с любым другим обитателем Элкорна; чем даже с Одольдо или с Эрихью. Ибо Сиарам, единственная, не нуждается вовсе в Законе о невмешательстве. В Законе, который прочие докосмические - пусть самые просвещённые!
– воздвигают, словно защитный барьер, между собою и Конфедерацией; и который Конфедерация, со своей стороны, вынуждена соблюдать. Но Гению Человечности изначально неведом не только страх, но и скепсис пред лицом будущего. Гений Человечности верует в лучшее, как в непреложное.

Пока существуют они - есть жизнь, и есть взросление.

А манускрипты ценные, долгое время считавшиеся безвозвратно утерянными - спасибо Сиарам за них, от Академии Прогресса и от всей Конфедерации. Наипаче от Канеша Иджела, правнука Опередившей Время Изен, с которым Суламифь училась вместе когда-то.

Истошный визг ночного зверя - вопль загубленной души, при известном воображении - вспорол ночную тишь. Единорог шарахнулся; вся сила рук и мыслей потребовалась землянке, чтобы удержать животное на утлой тропке посреди трясины. Сиарам не шелохнулась, и лицо оставалось бесстрастным. В который раз Суламифь преисполнилась чуть грустной гордости. Не из конфедеративного воспитания, но из тяжких лишений сумела Сиарам извлечь спокойную, доброжелательную выдержку, достойную конфедерата.

– Леди Виальда давно не являлась мне, - с детской непосредственностью посетовала Сиарам.
– Верно, важные у неё дела в Чертогах Горних.

– Да, несомненно, - отозвалась Суламифь рассеянно.

Какое-то время старалась она честно припомнить, чем именно поглощена сейчас Виальда фер Эксли в "Чертогах Горних", то бишь в Конфедерации. Затем попытки оставила: не суть важно. В любом случае, Сиарам поймёт и простит "леди Виальду", которая значит для неё больше, чем сестра единокровная.

– Когда-нибудь и отец Одольдо станет ангелом в Чертогах Горних, - продолжала Сиарам убеждённо.
– И брат Эрихью, и сестра Иммер. И всякий человек. И всё... человечество.
– Она произнесла слово на галакто, когда-то слышанное, видимо, от наблюдательницы.

– В свой почётный список вы меня не внесли, - пошутила Суламифь.

– А вы - по рождению ангел, сестра Вайрика.

Позванивали сбруя Тэнграла и кольчуга Суламифи. Охотничий домик регента приветливо светился огнями впереди. И умиротворенье снисходило на душу: словно то был путь домой с лучшим другом, которого сызмала знаешь.

Да, Сиарам, - соглашалась Суламифь мысленно. Всё так и будет. Ты проницательна, как

и подобает Гению Человечности.

Об одном упомянуть забыла: что и ты– ангел по рождению.

***

– "...Прошу вниманье обратить, сестра Бариола: вот тот самый святой источник, в коем святая Аризия мыла свои святые ножки. А святой Эрихью в то время любовался...

– Брат Одольдо, что вы себе?!..

– Закатом, сестра моя. Закатом!"

Грохнуло смехом всё собрание; даже угрюмая Сиарам улыбнулась.

– Единый свидетель, отче: эти байки вы на досуге измышляете!
– выговорил Миста, переводя дух.

Одольдо лишь бровь приподнял лукаво. Один Высший Разум ведает, чего стоит ему подобная ирония над невозвратным, - подумалось Суламифи. Над самой зарёю их с Бариолой любви, ещё ничем не омрачённой.

Как сказать, впрочем. Тогда уже были и ханжество, и ревность, зёрна грядущего расставанья, может и неизбежного. "В плоде таится червь, в дремоте - пробужденье..." Тогда уже не мог Одольдо над нею не подтрунивать, прямо в лицо. И теперь отзывается - памфлетами-куплетами-анекдотами...

Пользуясь спадом во всеобщем веселье, Суламифь аккуратно выложила на стол кипу исписанных листов пергамента.

– Вот ваш заказ, отче. Полный перевод Откровений святой Аризии.

– Пророчица да вознаградит тебя за труды праведные, дитя моё - Одольдо улыбался ласково.
– Кто лучше, чем ты, способен отделить в Её Откровениях зёрна истины от плевел суесловия.

Отмолчалась наблюдательница с Земли. Не её в том заслуга, что знает она достоверно: где тут подлинные слова Пророчицы, а где - мелочные апокрифические нападки далуорской Церкви на эршенскую.

С детских лет к её услугам вся мощь конфедеративной исторической науки, да и живой свидетель тех стародавних времён - Старейшина Вахишта.

– Счастливая ты, Вайрика.
– Эрихью вздохнул, впрочем без зависти особой.
– Свой вклад вносишь в миссию. Быть может, отче, в новое плаванье все вместе отправимся?

– Грядущее в руце Единого, о пылкий сын мой, - не то отшутился, а не то укорил Одольдо.

– Дипломаты столь "умудрённые", как мы, не станут ли миссии лишь помехою?
– вступилась и благоразумная Иммер.
– У батюшки же забота нешуточная: до войны не допустить.

– Да я что... Меран бы повидать.

С надеждой Эрихью обернулся к Суламифи, и та поддержала его улыбкой. Наверняка, в Конфедерации быть её непоседе-возлюбленному - исследователем Глубокого Космоса.

Огоньки множества свечей неярко мерцали на серебре кубков; теплотой зажигали глаза трапезничающих. Уют, покой, защищённость, участие близких: всё как дома, в Большой Галактике. Дружеское застолье: ученики провожают Учителя в странствие. С рассветом отбудет преподобный отец в земли Меранские - творить мир, обмениваться познаньями. Отплывёт на корабле сарнийском, что уже бросил якорь тут же, в Тимильской бухте.