На грани человечности
Шрифт:
Вновь безмолвие зависло. Суламифь опять принялась потягивать эль. За успех ли ширденского посольства? за переговоры ли мирные?
– Парень, ты жулить, - отчётливо, с нарочитым спокойствием произнёс низкий женский голос на ломаном льюрском.
– Ты бить синий шэммуни зелёным дарген.
– Да где тут зелёный дарген?!
– запротестовал "золотой юноша" истово, хотя и заплетающимся языком.
– Вот... ик! синий король! Им и бью синюю шэммуни!
– Парень, ты жулить.
– Те же слова уже с ноткой угрозы.
–
– Минуем, - отрезала Суламифь.
Один пристальный взгляд на играющих - рыцарь леди Текеланы разжал пальцы на мече, бросил "сарнийкам нечестивым" законный выигрыш и восвояси отправился. Вскоре компания молодых бездельников-аристократов - тихо-мирно, без насмешек и оскорблений - потянулась к выходу, оставив недопитое вино. Сарнийки, как ни в чём не бывало, вернулись к прерванной партии. За этих можно не тревожиться: ворон ворону глаз не выклюет.
Практическая конфликтология всегда входила в профессиональную подготовку наблюдателей.
– Я должен был помочь тебе?
– Джошуа коснулся плеча Суламифи извиняющимся жестом.
– Ты ничего мне не должен, Джош. Уж всяко до тех пор, пока сама справляюсь.
– Полагаешь, вконец я пренебрёг кодексом чести конфедерата?
– Порою, и всё чаще, - медленно выговорила Суламифь, - самоё Конфедерация представляется мне - сном. Здесь же - реальность единственно возможная.
– Тебя ли слышу, Лами? наблюдательницу, ценящую человечность превыше компетентности?
– Джошуа смотрел участливо.
– Кому, как не тебе, верить и знать, что мы вернёмся домой. И ты не одна вернёшься, ибо судьбу свою здесь нашла. Насколько я понял, Совет Чести и Права уже признал Эрихью фер Барнела - достойным?
Суламифь лишь кивнула. И, наконец, улыбнулся Джошуа - кажется, впервые за их сегодняшнюю встречу - по-прежнему, чистосердечно, бесхитростно. Улыбкой конфедерата.
– Похоже, и завидовать я научился. Но поверь: завистью белой.
– Спасибо, Джош, - улыбнулась и Суламифь.
– Когда-нибудь опять увидим мы всё, что сердцу дорого. Золотое Озеро на Тинксе; бухту Зиффью-Вирр на Лирулин; город Элуэрс на Санбиоле. И школу, где мы встретились, на Брукте, по соседству с Ущельем Бессмертия, помнишь? там, где у края утёса стоит Виестра Тайл, Реформатор Земли, вся из прозрачного силикобора... Всегда мне казалось, что она смотрит на нас вот так же: завидуя по-хорошему.
– А Старый Питер? Ты помнишь Старый Питер?
– подхватил Джошуа с воодушевлением - Невский проспект, Летний сад, музеи - помнишь? в призрачном свете белой ночи...
Вдруг он осёкся, словно с разлёта натолкнулся на взгляд Суламифи.
Всё ещё любишь, и сожалеешь, и надеешься?
– вопрошал её взгляд.
Пустое, - промолчал он в ответ.
– Дело давнее. Отпылало зарей,
– Хью непременно должен увидеть Старый Питер, - только и добавил Джошуа чуть смущённо.
– И непременно - с тобой вместе.
– Да, Джош. И обязательно нам нужно собрать всех друзей, по окончании нашего назначения.
Маска посла ширденского опять, внезапно и мгновенно, холодом сковала лицо Джошуа.
– Взгляни-ка: истинная хозяйка пожаловала, - едва шевельнул он губами - а может, только телепатически передал.
– Все илагры в море вымерли!
Едва ли заметила владеющая Силой наблюдательница, откуда и когда возникла за столом неподалёку эта грязно-серая ряса. Явилась нечаянно-негаданно, словно из пустоты и как раз вовремя - как и надлежит убийце потаённой. Под капюшоном - молодое лицо с глазами прожжённого политика; и никаким показным смиреньем не скрыть цепкого, беспощадного, следовательского внимания.
Лимийка. Ключевая фигура нарождающейся местной инквизиции. Типичная волчица в овечьей шкуре.
Поди знай, сколько времени она исподтишка следит за парой инопланетян? Поди, в уме уже вчерне набрасывает донос на сестру Вайрику: обвиненье в измене государственной. Место и ситуация самые подходящие!
Шумная компания "золотой молодёжи" отбыла давно. Три подружки-морячки продолжали сотрясать воздух и шлёпать картами с полной невозмутимостью; Суламифь могда поклясться, что крепко сколоченный стол уже начинает расшатываться. Свободной-то сарнийке нипочём весь лимийский орден, взятый вместе.
Мне б их свободу...
А мы-то - на галакто, - мысленно покаялся Джошуа.
С каких пор лимийки понимают галакто?
– отозвалась Суламифь так же беззвучно.
Не осложнила бы наша встреча твоё назначение, - предупредил Джошуа.
– Впрочем, не ты меня искала. Вина моя...
– Весьма сожалела Её Святейшество о вашем отсутствии на переговорах, сестра Фарихе, - произнёс уже вслух, на льюрском, с акцентом тщательно рассчитанным.
– И приглашала настоятельно к новой встрече, неделю спустя.
Вот и всё. Вышел недолгий срок - Закону о свободе информации; в свои права вступил - Закон о невмешательстве.
Нет больше тех, прежних подростков-землян, девчонки и мальчишки. Есть - сестра аризианка и ширденский лорд. Уже не в реальности игры - в реальности единственно возможной.
И есть - хваткие глаза доносчицы и убийцы за столиком напротив. Глаза, словно приковавшие обоих к месту: на ближайшие полчаса по крайней мере.
Ибо спешно покинуть таверну - значит новые подозренья навлечь.