На грани человечности
Шрифт:
Но вот в клане даргенов Экслинских наследовать доведётся младшей дочери. Ибо наследника - старшего сына - родная тётка всё ж воспитала менестрелем.
Тётку звали - Виальда. Вильда Крамольница.
Вторая же тётка, младшая, была - Бариола. Матушка Бариола.
– Сдаётся мне, сейчас вовсе не преподобная мать судачит, - отвлекшись от размышлений, только и отметила Суламифь.
– Прости, Вайрика, - спохватилась Иммер.
– Ты ведь сплетен не любишь.
– Вы-то, друзья, по каким делам здесь?
–
– Для того только, чтобы пересказать мне новую байку?
– В том числе. А прежде того - на плац заглянули, позвенели мечами в охотку.
– Миста расплылся в улыбке до ушей.
– Может, хоть мне посчастливится - "превратить жир сестры Иммер в мускулы"? Матушка давно отчаялась в сем деле богоугодном. Ох, нетерпится ей видеть вокруг сплошь такие же вервицы, как она сама!
Заинтересовавшись книгой на столе, он пригляделся - и кивнул уважительно-иронично.
– Ты, Вайрика, всё Писание штудируешь? Как подобает аризианке праведной?
– Должно мне завершить перевод Откровений святой Аризии, - пояснила Суламифь охотно.
– Для миссии батюшки в Меран.
– Вайрика все наречия ведает, какие только есть в мире, - с удовольствием вступила Иммер.
– И - всех врагов своих милует, - с некоторым сомнением протянул Миста. И помрачнел.
– Что ж, сестра, и впрямь ты исцелила Леру фер Тайлема? или слухи одни?
Примерялась уже Иммер дёрнуть его за полу куртки - но осеклась. Взгляд землянки выражал лишь кротость и ясность.
– Как же иначе?
– Всё ж ты святая, Вайрика.
– Миста усмехнулся - уже невесело - Увы, и святые не живут долго, если за спиною своей не следят.
– Знаю.
И вновь - лучезарный взор, щемящий душу... Не доверишься ведь даже друзьям, что назначение наблюдателя долгих сроков и не предполагает.
Её же, не исключено, отзовут даже раньше времени. Как видно, не только в Академии Прогресса - даже здесь приходят к выводу, что наломала она дров изрядно.
Пусть так. Плоды ошибок её падут не на подопечных - лишь на неё саму. И упрекнут её: кто в срыве миссии, кто в гибели неосторожной и безвременной - но уж не в убийстве.
Достаточно одной сестры Гераны.
14.
Какие неотложные дела привели её к эрихьюанцами - отдавала ли Бариола отчёт сама себе? Впрочем, обязана ли она отчитываться - перед кем бы то ни было? Официальный дружественный визит главы ордена к главе ордена, и точка.
Отца Одольдо она застала в его апартаментах (произнести "келья" не поворачивался язык). И - в компании русоволосой красотки в богатом вооружении, с гербом шэммунов Вэндорских на кольчуге. Леди Ируандика, шэммуни-наследница - определила Бариола. Аппетиты нынче у Одольдо! Солидный богословский манускрипт, раскрытый на столе, диспут о сущности Пророков, коим захвачены собеседники... всё белыми нитками шито. Догадаться нетрудно:
Однако, не наслаждалась ли некогда она сама - с ним вместе?!
Лет двадцать назад Бариола застала Одольдо за тем же столом, с какой-то тогдашней красоткой на коленях. Что оставалось ей после, как только не окончательно порвать с ним? И вот, десятилетия спустя - Одольдо в том же кабинете, с новою пассией, может, уже тысячной по счёту. Отчего так больно до сих пор? Откуда неодолимое искушение метнуть шэммуни кинжал в спину, коварно, по-лимийски? Ох, срамница, была б ты аризианкой - из-под плетей бы живою не встала!
Глубокий, звучный голос Одольдо (нисколько не изменившийся с годами, дорогой по-прежнему голос!) буквально спугнул кровожадные мысли Бариолы. Как догадался он об её присутствии? разве что по бессильному скрежету зубовному? Надолго ли ещё зубов хватит - сжимать намертво?
– Мир тебе, сестра моя!
– с неподражаемой елейностью приветствовал гостью отец настоятель.
– Сие леди Ируандика фер Вэндор, ученица моя. Воистину достойная и благочестивая жена.
И - возвёл горе янтарные бесовские глаза.
(Да глубоко мне плевать, чья она там жена! Выставьте её против меня в поединке - и, Единый свидетель, муженёк её овдовеет в полминуты, будь он хоть сам король Торнский!)
– У меня к тебе беседа конфиденциальная, брат мой.
– Бариола испепеляюще вперилась в обольстительную школярку.
– Потрудись оставить нас, юная дева.
При слове "дева" лишь углами рта дёрнула прелестная воительница. Но малоприметное это движение о многом сказало Бариоле. Мол, от таковой же девы слышу, только, увы тебе, от старой; впрочем, коль сильно повезёт тебе, побыв наедине с батюшкой, ты перестанешь таковой быть; хотя едва ли возлюбленный мой польстится на эдакую вяленую рыбу - товар залежалый... "Дева" гибко выскользнула из кресла; удалилась величаво.
Резануло душу чистосердечное восхищенье, каким проводил ушедшую отец настоятель.
– Место освободилось, - иронично заметил Одольдо.
– Можешь присесть, Бариола. Выпить не предлагаю - боюсь анафемы.
– Дева не старовата ли для тебя, Одольдо?
– едко уколола та, кивая на двери; кресло себе всё ж подвинула.
– Поди, ей уж все шестнадцать?
– Ну...
– Одольдо выдержал паузу, - на мой взгляд, лишнее - требовать от женщины свидетельство об имяположении, прежде чем затеять с нею самый лёгкий флирт. Знаешь, даже ты... нет, тем более ты... была бы достаточно молода для меня, если бы...