На грани фола (Крутые аргументы)
Шрифт:
– Интересно, откуда же появляются в Москве настоящие мешки с деньгами?
– Законный вопрос непредвзятого наблюдателя. Итак, согласно официальной версии, князь Иван Калита втирается в доверие к Золотой Орде, получает право собирать с русских княжеств дань для хана, но часть оставляет себе, за счет чего прикупает соседние земли и нанимает отовсюду воинство себе на службу. Версия мне представляется малодостоверной хотя бы потому, что нет у Москвы ни золотых, ни алмазных копий, ни особо ценной пушнины в лесах, а сам город вообще стоит в то время вдали от основных торговых путей.
– Да, но при чем здесь тамплиеры?
– Конечно, не за красивые глаза князя Московского перебазируется
– Кто такой Батрин? Что о нем известно?
– Да практически ничего. Имя и фамилия, скорее всего, придуманы. Спросишь, почему именно в Москву устремляются вместе со своей казной загадочные рыцари и воины-банкиры?
– Действительно, почему?
– Для них это единственное надежное убежище, ибо там можно укрыться от кары Папы Римского, в чью вотчину православное государство не входит, а самого первосвященника католического в грош не ставит. Профинансировав возвышение Московского княжества, большая часть тамплиеров там и оседает, постепенно ассимилируясь с русскими. На их золото, в частности, князь Дмитрий Донской (возможно, один из них) собирает хорошо вооруженную дружину для решающей битвы на Куликовом поле с ратью хана Мамая. Тут невольно задумаешься: не из символики ли тамплиеров заимствован Георгий Победоносец для герба Москвы?
– Дерзкое предположение, ничего не скажешь.
– И несть числа таким белым пятнам в истории моего отечества. Помнишь, мы стояли с тобой в Москве у собора Василия Блаженного рядом с памятником двум национальным героям-освободителям от польского нашествия? Один из них призывал своих сограждан закладывать все их движимое и недвижимое имущество вместе с живыми душами своих родственников, а вырученные средства передавать на дело спасения родины. Люди стали закладывать и передавать. Только вот любопытно, кто имел средства, чтобы купить это их имущество? Не само ли государство в лице монарха и высших правителей? Из стыдливости, наверное, историки хранят молчание.
– Еще одна дерзкая версия!
– Или взять хотя бы последнего российского монарха. Сколько слез умиления пролито по Николаю Второму. Но это же он поклялся отцу и матери отречься от престола немедленно, как только младшему брату Михаилу исполнится двадцать один од. Родители Николая считали, что на троне самодержца Всея Руси он приведет империю к гибели. Так и произошло обладая кругозором поручика кавалерии, император оказался полностью беспомощным в делах государственного правления. Не пожелав отдавать корону своему брату, он отрекся от престола в его пользу, когда уже все развалилось. Вот и верь на слово коронованным особам! За два века до этого царевич Алексей поверил клятвенному, именем Бога обещанию своего отца Петра Первого не наказывать его, если тот добровольно вернется в Россию. Когда же тот, поверив, вернулся, царь не стал наказывать сына судом Божиим, а покарал судом собственным.
– Итальянских кумиров тоже есть в чем упрекнуть. Моего божественного Леонардо, к примеру. Сколько ума своего он вкладывает в создание новых типов пушек, катапульт, осадных таранов, метательных машин и прочих "изумительных средств" массового уничтожения: видимо, не меньше, чем ваш академик Сахаров в создание водородной бомбы. Художник числится главным конструктором
– Теперь уже с твоей стороны, Джулия, выходит, хоть и непатриотично, но безжалостно объективно. Кстати, в свое время, когда я работал в Нью-Йорке, что меня поражало в тамошних выходцах из Италии, так это неуемная страстность их натуры под покровом внешнего спокойствия и даже безразличия ко всему на свете. Они мне нравились своей уверенностью в себе, широкой эрудицией, непосредственностью, юмором, чувством собственного достоинства. Синьорины казались неунывающими фаталистками, даже более уверенными в себе, чем их соотечественники-мужчины. Они знали себе цену, но на нежность у них не хватало времени. У итальянцев в Америке я чувствовал какой-то свой особый нервный настрой, который под влиянием янки делал их речь несколько язвительной. На мой взгляд, это лишь маска. Под нею скрывается добродушие. Или я ошибся?
– Нет, почему, ты прав. У нас хватает своих изъянов, только мании величия чуть поменьше, чем у французов или англичан. Характерная наша особенность - склонность к разнообразию интересов и взглядов. Однако разнообразие это может быстро надоесть и нам самим и окружающим. Нас также укоряют чрезмерной жестокостью к животным. Так оно, по всей видимости, и есть. Своей заботой о Крусе я как бы бросаю вызов этому изъяну. А теперь скажи мне, чем вы, русские, отличаетесь от других?
– Если и отличаемся, то в оттенках. Например, загнанным в печенку убеждением, будто спешить нам некуда, времени у нас навалом. Что там минуты, дни не считаем! Живем в полной уверенности: всегда можем зачерпнуть из бездонной бочки столько времени, сколько захочется. Аналогичное происходит у нас и с деньгами, вот только бочка часто оказывается не своей, а чужой.
– Много говорят и пишут о загадочной русской душе. Что это за феномен такой, если без хвастовства и мистики?
– Вся загадка происходит от беспорядочно понабросанных в этой душе веры и неверия, раболепства и бунтарства, щедрости и скопидомства, бесшабашности и расчетливости, пуританства и распутства, мужества и трусости, ума и блажи.
– И никакой мистики?
– По существу никакой, а загадок не больше, чем у других наций. Как всех на земле созданий, обуревает нас тяга проехаться при случае за чужой счет, раздирают все известные на сегодня нестыковки между плотью и духом. В государстве нашем невиновны разве лишь грудные младенцы.
– А взрослые?
– Эти живут в состоянии хорошо или плохо скрываемого соперничества между собой, борются за свое место под солнцем и, если побеждают, то исключительно с целью вести этот вечный бой до последнего вздоха. По ходу же дела невольно превращают цель в средство, средство в цель.
– В России мне приходилось слышать, будто русские, по природе своей, способны глубже других народов воспринять заповеди Христовы, лучше понять значение и смысл жизни. Скажи мне, Алексей, неужели природа не наделила вас порождениями невежества?