На грани фола (Крутые аргументы)

Манаков Анатолий

Вот что есть человек: он крадет любимую у друга; сидя в гостях, щупает под столом жену хозяина; проматывает состояние на шлюх, преклоняется перед шарлатанами и палец о палец не ударит, чтобы не дать умереть поэту. Вот, человек, - клянется, что жив единственно красотой, искусством, духом, а на самом деле живет одной лишь модой и вместе с вечно меняющейся модой молниеносно меняет веру и убеждения. Вот он, человек, - великий воитель с обвислым брюхом, великий романтик с бесплодными чреслами, извечный подлец, пожирающий извечного болвана, великолепнейшее из животных, которое тратит свой разум главным образом на то, чтобы источать зловоние, которым вынуждены дышать Бык, Лиса, Собака, Тигр и Коза.

Да, это и есть человек: как худо о нем ни скажи, все мало, ибо непотребство его, низость, похоть, жестокость и предательство не имеет границ.

Жизнь его к тому же исполнена тяжкого труда, передряг и страданий. Дни его почти сплошь состоят из бесконечных дурацких повторений: он уходит и возвращается по опасным улицам, потеет и мерзнет, бессмысленно перегружая себя никчемными хлопотами, весь разваливается, и его кое-как латают, изничтожает себя, чтоб было на что купить дрянную пищу, поглощает эту пищу, чтобы и дальше тянуть лямку, и в этом - его горькое очищение. Он обитает в разоренном жилище и едва ли от вздоха до вздоха успевает забыть беспокойный и тяжкий груз своей плоти, тысячи недугов и немощей, нарастающий ужас разложения и гибели. Вот он, человек, и если за всю жизнь у него наберется десяток золотых мгновений радости и счастья, десяток мгновений не отмеченных заботой, не прошитых болью или зудом, у него хватает сил перед последним вздохом с гордостью вымолвить: "Я жил на этой земле и знавал блаженство!"

В то же время Томас Вулф считал, что презирать человека невозможно, что из своей нерушимой веры в жизнь это тщедушное существо творит любовь, наделяет смыслом бессмысленные звезды и, хоть живет в тяжких муках и нескончаемой суете, все равно жизнь будет ему милей, чем конец всех мучений...

Ну а ты, отставник воинства странствующих в тени, вроде бы познавший многие превратности предательства и определил истинную цену своим заблуждениям? На чем остановился? К чему пришел?

Сейчас даже самые мудрые отцы духовные бессильны оставить глубокий след в твоем сознании, о подсознании, правда, говорить труднее. Хорошо это или плохо, теперь ты сам себе митрополит. И это ещё не самое большое твое достижение. У государственных лидеров, призванных на роль пастырей, тебе стали отчетливо видеться затмения благочестия и скудость их умственных сил, с чьей помощью они вроде бы предназначены решать судьбы человеческие. Ты видишь, что и сам не уберегся от засевшего в извилинах твоего мозга вируса неразумия, хотя и стараешься оставаться верным своему методу и считаешь отступничество от себя худшей напастью.

Отбиваясь от земных сует, отряхиваясь от доверчивости ко всему таинственному и мистическому, ты все же стараешься не "оттягиваться" самообманом и помнишь про гадальные карты таро, из коих твоему знаку зодиака соответствует та, что называется "Дьявол". Не забыл ты и о тринадцатом зодиакальном созвездии Змееносец, которого в Древнем Иране связывали с легендарным царем, на чьих плечах выросли две змеи, требовавшие кормить их человеческим мозгом. Мистика, конечно, но не исключено, в ней что-то есть. Тут надо ждать, пока черт сам не умрет, а он даже не хворал.

Увы, времени ждать у тебя становится все меньше и меньше. Но прежде чем превращаться в сутулого старика с увядшими глазами навыкате и безвольно обмякшим ртом, прежде чем истерзает дьявол своим трезубцем душу твою грешную, вынет и заберет с собой туда, где для чертей найдется работенка, ты не должен забыть, что истина тебе важна, но ещё важнее правда, правда голая, беспримесная, что лежит глубоко в душе твоей, куда страшно спускаться.

Подобно любому смертному с умеренной паранойей, есть и у тебя своя идефикс по решению извечной дилеммы: жить с правдой или с иллюзией. Чувствуя в себе силы выбрать правду, ты даже перестаешь опасаться визита в твое лежбище костлявой старухи, что заявится как-нибудь, жалостливо на тебя взглянет из-под густых черных бровей, скрипнет позвоночником и попросит на выход. Только бы успеть заранее признать убийственные улики против себя и найти железные аргументы в свое оправдание! Тогда уж точно не понадобится отходная молитва. Пока же ещё не слетел с катушек твой головной компьютер, продолжай внушать себе время от времени: "Кого только черт рогами под бок ни пырял, Лешку он не обманет. Лешка про него молитву знает."

У тебя, бывшего фанатика мировой революции, нет сил сожалеть, что вот, мол, мог стать таким-то, но выбрал себе другое поприще. И не хочешь ты накапливать в себе безнадежную горечь обид из-за вековечной борьбы с несправедливостью,

которая происходит без громких побед. И не до того тебе, чтобы впадать в тоску или отчаяние. Ты, как крестьянин, у которого засуха истребила весь урожай, но ему некогда горевать, ибо он слишком привязан к земле и не придуманной жизни. К тому же какой прок в самоистязании, если испытываешь истинное удовлетворение от своего нынешнего занятия независимого следака. Тебя уже не тревожат многие прежние напасти, не выводит из себя даже сама порочность натуры человеческой. Черта лысого у кого-нибудь получится и заслать "казачка" в крепость души твоей, а к упрятанным в её подвалах бестиям сатанинским ты даже на выстрел никого не подпустишь.

Как ни мудрствуй, Леша, у жизни своя логика, свои не зависящие от тебя аргументы. Не потому ли заставляешь ты себя признавать лишь доказуемое, проверенное на деле? Не потому ли привык уделять больше внимания неортодоксальным идеям, охотно расстаешься с претензиями на абсолютную правоту своих мнений и принимаешь истину в любом виде, даже вроде бы простенькую, непритязательную? Да и что есть истина, если не наложница Времени?

В поисках наиболее толкового ответа ты собираешь отовсюду свидетельские показания и мнения экспертов, наблюдаешь за происходящим с отрешенностью буддиста, научившегося видеть "третьим глазом". Тебе жаль, конечно, что не накопил ты под старость деньжат приобрести какую-нибудь важную запчасть для своего органона на случай выхода чего-то из строя, но даже ради этого себя в аренду больше не сдашь. После стольких лет проделок на иезуитский манер пора и о душе позаботиться, не томя никого прописною моралью.

Благодарение небу, тебя тоже осенило насчет великолепнейшего занятия гонять шарики по извилинам своего мозга. Энергия там исходит из наиценнейшего источника мощностью всего в десять ватт, но неровен час, может вылиться в блаженство таинственной скорби, почему и принялся ты для начала пресекать любое духовное покушение на твою самость, назначил сам себя главным резидентом, порвав всякую связь с Центром. Точнее, захотел удостовериться, есть ли в тебе безотказный генератор самостийности или тебе ничего не стоит поменять его на сладкие, заманчивые привилегии престижного статуса. Кажется, в этом отношении все нормально и остается только увертываться от маразма, постоянно помня, что старый дурак глупее молодого - от него молодым житья нет.

Исповедуясь сейчас на высоте десять тысяч метров самому себе, ты снова и снова ловишь себя на мысли, что нет ничего ценнее переживаний "золотых мгновений счастья". Как говорят испанцы, да вентура а ту ихо и эчало эн эль мар - дай твоему сыну счастье и брось его в море. Подлинные ключи от счастья таятся, наверное, ещё и в осознании своих истинных достоинств и недостатков, в наличии у человека чувства юмора, силы воли, уверенности в себе. Чего от него ждать, кроме тоски, если всем своим существованием он утверждает, что рожден для страданий? Просить утешений, жаловаться на горькую судьбину, уповать на чью-то помощь больше чем на себя - жалкий удел неудачников. Воспринимать все только в розовом свете - стезя блаженных или беснующихся безумцев. Жертвовать же своим последним здоровьем ради какой угодно цели, когда на тобой промчалась шестидесятая осень.
– это уже маразм в натуре, если только не ставится цель побыстрее отойти в мир иной, отдав черту свою молитву.

Вот, допустим, кто-то из уважаемых тобою людей высказывает благоприятное о тебе мнение. Естественно, такая моральная поддержка приятна и настраивает на хороший лад. Но хватит ли её для полного счастья? Любой хвалебный отзыв может оказаться ненадежным, как и чужое благоусмотрение. Заодно и житейский опыт подсказывает стремиться больше не к удовольствиям, а к отсутствию страданий и скуки. С тех пор как предал Иуда и отступился от Иисуса Петр так оно, вероятно, и было, хотя искуситель от этого не в восторге, мороча всем голову миражами счастья в море наслаждений. Невольно ты тоже подстраивался, но набирался все же ума-разума, желал себе лишь реально достижимого. Даже пришел к выводу: как ни обогащай свои знания и опыт, единственная стоящая выручка от этих усилий - твоя готовность в любой момент трезво увидеть себя со стороны. Попутно научился забывать собственные переживания, вызванные заблуждением, будто жизнь есть только присваивание себе чужого и нанесение вреда ближнему. То есть придерживался строго своего "метода безжалостной объективности".