На грани мировой войны. Инцидент «Пуэбло»
Шрифт:
— Утяжеленные емкости, — терпеливо, как умалишенному, объяснял Executive Officer, — необходимы, чтобы содержимое шло ко дну вместе с пакетом. Без этих специальных пакетов наш мусор будет выброшен на берег, и «они» смогут узнать, что мы здесь находимся.
Рассел хотел сказать мистеру Chief Mate, что не заказывал никаких утяжеленных мешков, поскольку о таких никогда и не слышал, но вовремя решил прикусить язык. Затем старпом Эдвард Р. Мэрфи-младший удалился, приказав, чтобы емкости были.
Странности первого рейса множатся, констатировал Стю Рассел. При чем здесь мусор? Если с корабля виден берег, то корабль-то, с огромными белыми буквами «GER-2» на бортах, окрашенных мышиным колером NATO (более
Миссия «Пуэбло» носила кодовое название PINKROOT и была одобрена Объединенным разведывательным центром Пентагона. Цель состояла в том, чтобы определить, не являются ли массированные проникновения северокорейских диверсантов на Юг прелюдией крупного наступления. Если в 1966 году в Демилитаризованной зоне зафиксировано 50 вооруженных стычек, то в следующем году это число выросло в десять раз! Боевое распоряжение на поход гласило: не позднее 8 января 1968 года выйти из Сасебо, находиться в назначенном районе с 10 по 27 января. Было предписано:
— определить характер и интенсивность деятельности ВМС Северной Кореи в районе портов Чхонджин, Сонгджин, Мьянг До и Вонсан;
— вскрыть радиотехническую обстановку восточного побережья КНДР, установить дислокацию береговых радиолокаторов и параметры их излучения;
— вести техническое и визуальное наблюдение за советскими военными кораблями в проливе Цусима. Выявить цели их постоянного присутствия в районе, которое началось с февраля 1966 года;
— определять реакцию КНДР и СССР на ведение разведки в Японском море и Цусимском проливе;
— немедленно докладывать командованию о корейских и советских действиях, представляющих опасность для вооруженных сил США.
Главной задачей «Пуэбло» была разведка сигналов (SIGINT), другими словами, сбор данных, касающихся иностранных средств РЭБ — радиоэлектронной борьбы. Операционную полосу кораблю назначили в 60 миль, считая от линии государственной границы плюс одна миля. Тем самым Бучеру запретили подходить к советскому и корейскому берегам ближе 13 миль. Запрещалось также сближаться с советскими кораблями на расстояние менее 450 метров. Если потребуется фотографировать их вооружение — подходить не ближе 180 метров. Установленные на корабле пулеметы приказали держать зачехленными, применять только в случае явной угрозы кораблю. «Никак не могли снять с пулеметов эти смерзшиеся чехлы!» — оправдывался потом Бучер. Однако команды «Огонь! — он не отдавал. Ему — да и вообще никому — не могло прийти в голову, что кто-то на этой планете посмеет напасть первым на американский военный корабль да еще в открытом море!
Не задерживаясь в Цусиме, «Пуэбло» поднялся в северную часть оперативной зоны Pluto, между 41 и 42 градусами северной широты, вышел к острову Уллындо, но жестокий шторм вынудил уменьшить скорость и изменить курс, чтобы уклониться от обнаружения. Когда шторм закончился, Бучер взял курс на свою первую цель — воды, приналегающие к северокорейскому порту Чхонджин. Корабль прибыл туда 16 января и оставался в этом районе в течение двух дней, курсируя на минимальной скорости или просто дрейфуя по ветру, тем временем перехватывая и записывая электромагнитные излучения. Через равные промежутки времени < Пуэбло стопорил машину, чтобы два ученых могли вести океанографические исследования — измерять температуру забортной воды и брать ее пробы на разных глубинах. Такие данные исключительно важны для противолодочной борьбы. Знать температуру, соленость, плотность и другие физические характеристики морской воды в конкретном районе необходимо, чтобы учитывать поправки в работе гидрофонов,
Днем «Пуэбло- обычно ходил галсами вдоль кромки 12-мильной границы территориальных вод КНДР, а ночами уходил подальше от берега, чтобы иметь в запасе с десяток миль международных вод.
Такая предосторожность не казалась излишней. На корабле имелся всего один главный двигатель, маломощный и старый, полагаться на который в шторм рискованно. К тому же ночью сложно с достаточной точностью определить свое место. Провинция Северный Хамген, примыкающая к Приморью, — корейские выселки. Здесь мало прибрежных поселков, и берег ночами действительно освещен слабо. Страна слишком бедна, чтобы устраивать иллюминации. Что же касается корабельных радаров, их так и не сумели толком отладить ни в США, ни в Японии. Даже угроза столкновения в тумане с супертанкером на выходе в Токийский залив из Иокосука не возымела действия — канун Рождества, потом Новый год!
Эфир на коротких и ультракоротких волнах был на удивление пуст, электронная разведка локационных сигналов тоже не принесла результатов. Изредка проходили советские и японские торговые суда. Видя, что народ на борту заскучал, командир отошел подальше в открытое море и объявил занятия по огневой подготовке. Это оказались еще те комендоры! Мишень болталась на волнах в 20 ярдах от борта, но так и осталась невредимой. Бучер вскипел и бросил всех свободных от вахт на сколку льда. После шторма в проливе корабль обледенел, и это стало опасным. Ледяные массы на палубе, если от них не освобождаться вовремя, снижали остойчивость. Бучер, прежде не раз ходивший в северные широты Тихого океана, не нуждался в особых предупреждениях об угрозе переворачивания обледенелого корабля.
Морозный воздух обжигал легкие. Моряки, среди которых оказалось довольно много «латинос», быстро устали и дружно засопливели. Доктор имел присутствие духа попросить у командира антиобледенительную «микстуру». Надо отметить, что лечились американцы вполне по-русски. Рассудив, что впереди этого льда еще колоть — не переколоть, они разделились по трое-четверо, избрали по одному и, предвкушая свою очередь, разом влили в счастливца все медицинские порции виски.
16 января американцы достигли крайней высокоширотной точки маршрута. Полевому борту на западе отчетливо виднелась земля. Мир выглядел черно-белым, со всеми оттенками серого, и никаких других цветов. Небо пасмурное, море — чуточку светлее, а горы вдалеке были угольно-черными, с белыми снеговыми проплешинами на северных склонах.
«Ко мне подошел старшина 1-го класса Дональд Пиппэрд, здоровенный техасец из Эль-Пасо, — вспоминал баталер Рассел, — и спросил, есть ли идеи, где мы сейчас находимся? В пределах школьного курса географии я понимал, что севернее берегов Китая, Кореи или России мы все равно не заплывем. Дон сообщил, что прямо по курсу вход в порт Владивосток. Если мы собираемся шпионить, это как раз то самое место!»
Пиппэрд, конечно, ошибался. За Владивосток он мог принять разве что порт Посьет. Даже обладая орлиным взором, за 50 миль не разглядеть вход в главную базу ТОФ: к тому же вид с моря на оба входных фарватера в бухту Золотой Рог прикрывает остров Русский.
Когда мороз, в конце концов, пробрался в его ботинки, Стю Рассел спустился согреться доброй чашкой кофе и заодно поделиться новостью с приятелем Maггapдoм. Джей покачал головой и сказал, что, по всей видимости, они действительно вляпались в дерьмо. Кончилось тем, что Бучер был вынужден еще раз официально объявить экипажу, что в их миссии нет ничего незаконного или предосудительного. Но настороженность продолжала витать и накапливаться, видимо, не только в матросских кубриках, но и в каютах офицеров.