На изломе Вечности

Дита

Он позабыл обо всем, обо всех радостных и счастливых событиях, о любви, о веселье, о самых драгоценных мгновениях жизни. Остались только душевная боль и безысходное черное отчаяние. Отчаяние, в котором рождались полные боли строки…

I wish for this night-time

to last for a lifetime

The darkness around me

Shores of a solar sea

Oh how I wish to go down with the sun

Sleeping

Weeping

With you *

Сильная затрещина буквально швырнула его на доски палубы. Сам не свой от грызущей душу скорби, Туомас тут же попытался расшибить о них голову, но маленькие ласковые руки обняли его, прижимая к груди, прикрытой кожаными латами. Он не сразу сумел вспомнить, кто перед ним.

Он не в себе…

отчаянный голос девушки

срывается от страха. –Что с ним, Айорун? Почему он не приходит в себя?

– Тише, девочка… похоже, вы все должны благодарить его, каким-то образом парень ухитрился перетянуть на себя внимание Поглотителей.

– Туо! Туо, к’даз халак!

Большая рука легла ему на грудь, выдавливая боль и отчаяние. На их место пришла блаженная пустота.

– Айорун, ты можешь излечить его?

– А чем я, по-твоему, занимаюсь, Эмерит-Амун?

Голоса. Голоса. Они наполняли пустоту внутри, прогоняя остатки боли. И вскоре он смог заставить себя открыть глаза. Над ним склонилось юное, но удивительно знакомое лицо с синими топазовыми глазами.

– Гэндальф…

– Ну вот, а ты боялась. Очнулся как миленький!

Гэндальф опустил посох, но принимать прежнее обличие старика даже не делал попыток. Торин пошел, а потом побежал к завалившемуся набок кораблю, в тени которого сгрудились перепуганные пассажиры и члены команды. А навстречу ему шагнула хрупкая фигурка с полощущими по ветру медовыми волосами. Внутри что-то оборвалось, по лицу полились слезы. Торин даже не пытался сдерживать их. Вринда! Его любимая, его прекрасная девочка…

Торин!

как-то жалко всхлипнула Ран, выронив меч, которым, видимо, пыталась обороняться от чудовищ. –Торин, это ты…

Он подхватил её, прижав к себе так крепко, что она едва не задохнулась. Уткнулся мокрым от слез лицом в покрытую мягчайшим золотым пушком шейку. Какое-то время они не могли говорить, только плакали и стискивали друг друга в объятиях, не в силах расстаться даже на миг. Идиллию встречи влюбленных прервал ворчливый голосок юного Тем’ра:

– Кх’нал гук!

Они переглянулись, и дружный хохот грянул над черной пустыней. Торин наклонился и подхватил на руки мальчишку, который тут же с радостным ревом вцепился в его волосы.

– Да, сынок, придется тебе наново учить кхуздул, а заодно и Всеобщий.

Ариен сидел поодаль, на белой соляной глыбе, маленький Шан примостился у его ног, положив подбородок на колено своему защитнику. Подошедший Милашка взмахнул крылом, разгоняя душное марево.

Я это… в общем…спасибо тебе, что помог…

крылатый неловко переминался с ноги на ногу. –Я бы не очухался так быстро, если бы не ты.

– Я бы сделал это для любого, – пожал плечами эльф.

Знаю. Но неблагодарность

худший из пороков. Идем, Аурендир хочет тебя видеть.

Ариен послушно встал, направляясь к волшебнику, который о чем-то говорил с Марко и окончательно оклемавшимся Туомасом. Орчонок ковылял следом, щурясь и что-то ворча под нос.

– Мы вовремя подоспели, – донесся до них слегка сорванный голос да Росси. –Туо, ты мне одно ответь, как ты ухитрился посадить корабль? Если пираты Ахелона узнают об этом, то тебя изберут Властителем Небесных Сфер. И я буду первым, кто принесет тебе присягу, сволочь ты чужеземная!

Туомас слабо улыбнулся и помахал рукой, приветствуя Ариена и с любопытством глядя на орчонка. Гэндальф улыбнулся.

– Мне нужна будет твоя помощь и помощь Лалти, – сказал он. –Марко с нами безо всяких просьб, он здесь самый опытный маг. Нужно торопиться, иначе Башня закроется скоро. А на обычной скорости мы до неё не доберемся и за два дня.

Ускорение…

вздохнул Ариен, погладив по спине подлезшего под руку орчишку. –Ладно, попробую… но толку от меня большого не ждите. Да и в починке кораблей я не силен.

Корабль удалось поднять за короткое время. Марко, опытный колдун и технарь, повозился в машинном отсеке и выполз грязный, но довольный.

– Готово! Можно запускать!

Темный излом башни несся навстречу с ужасающей скоростью. Взявшись за руки и сидя в расчерченном пятиугольнике на палубе,

Ариен, Гэндальф, Марко, Лалти и Кили покачивались в такт заклинанию. Ариен читал сколько мог, затем эстафету перехватила Лалти. Корабль мчался с такой скоростью, что Туомас велел убрать паруса, опасаясь, что они просто тормозят движение. Ран присматривала за Тем’ра и Шаном, которые тихонько играли в тени мачты. Вот уж поистине, детство не знает вражды. И двое детей двух враждующих рас вполне мирно играли в деревянные кораблики. Правда, Тем’ра по привычке ругался как пьяный сапожник, но Шана это нимало не смущало. Ран вначале наотрез отказалась позволять сыну играть с чудовищем, но увидев, как Шан бросился на помощь ребенку, споткнувшемуся о какую-то снасть, и удержал от падения, все же согласилась. Теперь она смотрела на уродливую мордашку орчонка с большими темными глазами, на острозубую ухмылку, способную вогнать в дрожь, и думала, насколько мало можно узнать существо по внешности. Полыхнуло пурпурным пламенем и громадная, вздымающаяся над пустыней на много тысяч локтей башня из черного хрусталя засветилась изнутри. Голос Гэндальфа перекрыл все звуки и треск разрядов статического электричества, от которого у Туомаса встали дыбом волосы. Он мертвой хваткой вцепился в руль, высматривая вход в чудовищное сооружение. Вот и он! Громадный идеально треугольный провал, медленно сводящий острые края. Туомас направил корабль прямо в него, перехватив короткий кивок Гэндальфа. Сердце его билось так, словно готово было выскочить из груди. Дохнуло немыслимым жаром, опаляя лицо и тело, снова навалилась немыслимая тоска и тяжесть. Туомас застонал, чувствуя, как слабеет его решимость. Смертельно хотелось бросить руль, остаться здесь, позволив тоске забрать себя. Вспоминать все обиды, все беды и горести, лелеять жажду мести. И...мстить...ненавидеть...тосковать... Ноги налились свинцовой тяжестью. Малыш Тем’ра повизгивая, ткнулся в материны колени. И только орчонок непонимающе глазел на стонущих, изнемогающих от чудовищного отчаяния кех’ла. Заметив, что Туомас вот-вот выпустит штурвал из ослабевших рук, Шан проковылял к нему и с ворчанием принялся поддерживать начавший безвольно мотыляться руль. Туомас сполз на дощатый пол, скуля от душевной боли. Шан занял его место. Он был удивлен, но он мог не заметить, что и его друг Ен находится на последнем дыхании. Что-то говорило юному орку, что следует вытащить летающую лодку из этого места. Хотя самому ему Башня не причиняла буквально никакого неудобства. Они нырнули в дрожащее обжигающее марево и теперь неслись по громадному пульсирующему тоннелю, словно сотканному из живой плоти. Шан поглядывал на Ена, который скрючился, повизгивая, как зверек, в которого вонзаются острые зубы. И потому как только корабль вырвался из тоннеля, очутившись над странным, мерцающим разноцветными огнями городом, Шан пнул длинноволосого долговязого кех’ла, лежащего у его ног, рявкнул, заставляя подняться, прислонил к колесу и бегом бросился вниз, к Ену.

Хочу, чтобы эта ночь

Продолжалась всю жизнь.

Окружающая меня тьма –

Это берега солнечного моря..

О, как хочу я закатиться вместе с солнцем,

Которое засыпает

И плачет

(Найтвиш Спящее солнце)

====== 27. На постоялом дворе Верданди Марш. «Меч укажет тебе дорогу». Убийство в ночи. ======

Марко спал как убитый, чисто вымытый и обихоженный знахаркой. Комнату с ним делили братья, Лалти, взявшаяся присматривать за бравым капитаном, и волшебник, который тут же завернулся в свой плащ и уснул в уголке. Торин, Ран и дети, не желавшие расставаться, вместе с Туомасом делили смежные комнатки. Когда Ран пошла загнать молодежь спать, чужемирянин присел на низенький пуф возле короля.

– Не знаю, с чего начать поиск, и старый хрен отказывается говорить, – Торин вздохнул. –Хорошо хоть Ран и малыш в безопасности.

– Ты не знать, куда идти?-Туомас сочувственно взглянул на короля. –Ты отдыхать…потом идти.

– Я не слишком-то и устал, – пожал плечами Торин. –Чтобы выспаться, мне хватит этой ночи. Но завтра придется идти на прием к градоначальнику. У нас нет времени на это.

Торин, ты хотеть идти эта ночь?

чужемирянин немного растерянно смотрел на короля. –Но как же Ран? И малыш?