На изнанке чудес

Флоренская Юлия

Они ползали по лугу на коленях еще несколько часов, испачкались в соке диких соцветий, покрылись испариной, а энергии всё равно хоть отбавляй. Потом танцовщица убежала к своим.

Антея критически оглядела запасы бисера и проволоки.

— Сделаю брату ожерелье, — сказала она. — Присоединяйся. Церемония вот-вот начнется. Не хочу пропустить.

Сколько Теора ни твердила, что за чужими церемониями подглядывать плохо, Антее как с гуся вода. Она по жизни чересчур любознательна и терпеть не может сюрпризов. Ее любимое слово — «сама». Сама узнаю, сама добьюсь. Сама решу, как поступить. Когда взрослые пытались ей что-либо

навязать, она убегала к зарослям Мысли. Незримый всегда был рядом в виде светлого пятна и ограждал ее от напастей. Но Антея хотела сама. Она не откровенничала ни с кем из друзей, поэтому мало кто знал об ее истинных чувствах. Теора даже не догадывалась, насколько подруге надоел ее извечный «надзиратель».

Не пройдет и недели, как Теора встретится с Незримым лицом к лицу, переберется из родительской чаши в новую, просторную и начнет самостоятельную жизнь. А пока они с Антеей только и могут, что украдкой наблюдать через занавешенное тюлем окно, как лучится от счастья брат Денрер.

В комнате, где всего час назад на диване одиноко лежал костюм с золотыми вставками, теперь было не протолкнуться. Собрались бесчисленные старшие родственники Антеи — все без исключения долгожители — и горячо жестикулировали. При появлении светлого пятна они замерли, а Денрер преклонил колени (надо полагать, для него пятно приобрело человеческие очертания). Он заговорил, но слов было не слышно.

— Пафоса моему братцу не занимать, — сказала Антея. — Наверняка сейчас толкает напыщенную речь.

— Куда толкает? — не поняла Теора. Она то и дело озиралась. Вдруг застукают?

Антея потянула ее за рукав.

— Давай, смотри. Если нас и застанут врасплох, наказывать не будут, — уверенно сказала она. — Всё-таки праздник.

Солнце клонилось к закату, внимание многочисленных дядюшек и тётушек было целиком приковано к Денреру. Кому какое дело до двух подглядывающих девиц?

Нехитрая маскировка — зеленые пахучие ветви кустарника мариники — позволяла видеть, что творится внутри. Сначала родственники читали Денреру напутствия. Потом подходили и обнимали, похлопывая по спине, словно прощались навсегда. Кое-кто даже всплакнул.

— Надо же, сколько эмоций! — прошептала Антея, которая на дух не переносила слез.

— Подумать только, — поразилась Теора. — Наконец-то Незримый стал осязаемым!

— Но не для тебя же. Чего разволновалась? — насмешливо скривила губы Антея.

— Всего чуть-чуть осталось ждать, — сказала Теора. — Каких-то семь дней. Ах, как бы я хотела вновь увидеть его лик!

Она поняла, что проговорилась, и залилась краской. Но, к счастью, подруга не обратила внимания на ее слова. Антея была занята тем, что подсчитывала дни. Действительно, выходило, что через неделю наступит день рождения Теоры, а там и ее собственный.

Увидеть Незримого еще раз… Так люди иных земель мечтают приехать к морю, зачерпнуть в ладони белоснежную пену и почувствовать теплый бриз. Теора грезила Часом Встречи с тех пор, как десять лет назад ей довелось соприкоснуться с тайной.

В тот день она убежала из родительской чаши к зарослям Мысли только потому, что накануне бабушка Медена рассказывала, как одна непослушная маленькая девочка без разрешения вышла за порог и наткнулась на скверную Мысль. Мысль была размером с обеденный стол, перебирала десятью уродливыми лапками и жутко шевелила слоистыми перепончатыми крыльями.

— А

крылья были как у мухи Михоры? — спросила Теора.

— Как у мухи, — подтвердила бабушка.

В Теоре проснулся чисто исследовательский интерес: как же выглядит муха Михора размером с обеденный стол? И она чуть не поплатилась за свое любопытство.

У зарослей Мысли (куда детям Энеммана ходить строго-настрого запрещено) она застала Незримого за тренировкой. Тот выманивал грязные мыслишки и рубил их сверкающим мечом — одну за другой. Сделаться россыпью сияющих зерен при появлении Теоры ему не удалось. Он замешкался — что Незримым, вообще-то, не свойственно — и пропустил коварную черную Мысль, которая, недолго думая, полетела прямо на Теору. У Мысли имелся хоботок, быстрые блестящие крылья и не меньше сотни ножек, которые бесполезно болтались под грузным сегментированным туловищем. О том, что Мысль коварна, Теора догадалась сразу. Иначе зачем бы ей столь ехидно и мерзко скалиться?

Никто не знает, что случилось бы, успей Мысль добраться до Теоры. Но сверкающий меч Корут в руках заступника вовремя рассек негодяйку пополам. И только тогда Теора сообразила, что Незримый принадлежит ей, а она — ему. И он призван охранять ее от таких вот страшилищ, обитающих в темных зарослях. Он был весь в драгоценных одеждах, с лицом неизъяснимо прекрасным и взглядом, способным воскресить из мертвых.

Зачищая меч после тренировки, он смотрел на нее с укоризной и серьезностью. Но даже эта его мимолетная хмурость показалась Теоре лучезарной. Она еще не понимала, что произошло нечто такое, о чем впоследствии пожалеют оба. То, что она смогла увидеть Незримого до Часа Встречи, было плохим знаком.

Перед тем как снова скрыться в сияющем облаке, Незримый настоятельно просил никому не рассказывать о случившемся. Особенно родителям, поскольку считалось, что первая встреча должна состояться в день совершеннолетия. Теора пообещала. Ослушаться его не хватило бы духу. Он был грозен и строг, но вместе с тем внушал обожание и тоску по бескрайним, подернутым дымкой небесам.

С тех пор Теора бережно хранила эту маленькую тайну. И Антея не раз замечала на лице подруги беспричинную, мечтательную улыбку.

8. Достать звезду

Солнце скатилось уже совсем низко, когда на мшистый валун у чаши села отдохнуть стрекоза. Антею от окна было не отлепить.

— Даже не верится, — прошептала она. — Брату семнадцать. Как быстро летит время!

— Он проживет еще триста лет, если… — Теора заговорила и тут же осеклась.

— Правильно. Если не пропадет в одном из нижних миров. Не хочется его вот так отпускать.

— Но ведь с ним будет с Незримый! — возразила Теора.

Антея покачала головой.

— Незримые не могут уберечь от всех бед. Кроме злых мыслей и жадных людей, существует много другого…

О том, какие же опасности могут подстерегать в иномирье, услышать не довелось.

— Прячься! Идут! — шепнула Антея и на корточках отползла за округлость чаши. Из дверей цепочкой выдвинулась сияющая процессия во главе с Денрером и его покровителем. Закатившись за горизонт, солнце послало ввысь прощальные лучи. Поплыли над лугом ароматы ночных цветов, небосвод из темно-синего сделался черным, и на нем, подобно огням маяков, зажглись огни ближних и дальних звезд. До подруг донеслись голоса гостей.