На краю пропасти. Экзистенциальный риск и будущее человечества
Шрифт:
Проще всего применить эту технику, взяв для примера виды, наиболее похожие на наш. В наш род, Homo, входит четыре других вида, продолжительность существования которых имеет разумные оценки[210]. Они существуют от 200 тысяч до 1,7 млн лет. Если нам грозит примерно такой же, как кому-то из них, риск вымирания от природных катастроф, то его значение пребывает в диапазоне от 0,006 до 0,05 %[211].
Можно пойти другим путем: раскинуть сеть значительно шире и добиться большей статистической устойчивости, взяв для оценки и менее схожие с нами виды. Типичная продолжительность жизни вида млекопитающих оценивается примерно в 1 млн лет, а виды, для которых имеются ископаемые находки, в среднем существовали от 1 до 10 млн лет. Это позволяет сделать вывод,
Таблица 3.5. Оценки общего природного риска вымирания на столетие, данные на основе времени жизни родственных видов.
Обратите внимание, что во всех этих оценках продолжительности жизни видов учитываются и другие причины вымирания, помимо катастроф: например, один вид может постепенно проиграть конкуренцию другому, который выделился из первого. В связи с этим такие оценки несколько завышают риск катастрофического вымирания[212].
При применении последней техники оценки общего природного риска вымирания на столетие нужно помнить, что мы так многочисленны, так широко распространены по миру, так способны к жизни в весьма разнообразных средах и так хорошо умеем за себя постоять, что, возможно, найдем в себе силы противостоять всем природным катастрофам, не считая тех, что вызывают массовые вымирания. В таком случае нам стоит взглянуть на статистику массовых вымираний, чтобы определить частоту таких событий.
Подробная палеонтологическая летопись начинается 540 млн лет назад с кембрийского взрыва – стремительного увеличения количества сложных форм жизни и их разделения на большинство основных категорий, знакомых нам сегодня. После этого произошел ряд массовых вымираний – катастрофических событий, когда на всей планете гибло множество видов живых организмов. Пять из них были особенно серьезными и приводили к вымиранию не менее 75 % видов (см. Таблицу 3.6). Последней из пяти стала катастрофа, положившая конец эпохе динозавров. Если они показывают, каким должен быть масштаб природного катаклизма, чтобы вымерли люди, то у нас было пять таких событий за 540 млн лет, а следовательно, вековая вероятность природного вымирания составляет примерно один на миллион (0,0001 %).
Таблица 3.6. Доля видов, вымерших в каждом из пяти крупнейших массовых вымираний[213].
Все три описанных техники, основанные на изучении ископаемых находок, дают лучшие результаты в применении к угрозам, которые могли бы подвергнуть современных людей примерно такому же риску вымирания, как и существ, гибель или выживание которых мы хотим использовать для получения информации, – древних людей, других видов на протяжении истории, а также жертв массовых вымираний. Безусловно, дело не всегда обстоит таким образом. Мы стали менее уязвимыми для множества природных рисков. Так, расселение по всей планете позволяет нам переживать региональные бедствия, а еще мы обладаем беспрецедентными возможностями принимать меры в случае глобальных катастроф. Это значит, что истинный уровень риска, вероятно, будет ниже оценочного и что даже “наиболее вероятные предположения” следует считать лишь консервативными пределами общего природного риска.
Более серьезную проблему представляют риски, которые оказываются значительно выше для людей сегодня, чем для древних людей или родственных видов. К ним относятся все антропогенные риски (именно поэтому в этом разделе рассматриваются только природные риски). Кроме того, к ним могут относиться и некоторые риски, которые часто считаются природными[214].
Главный из них – риск пандемий. Хотя вспышки заболеваний обычно не кажутся нам антропогенными, социальные и технологические перемены, произошедшие после промышленной революции, значительно повысили вероятность и степень воздействия пандемий. Ведение сельского хозяйства увеличило вероятность передачи
Хотя существует множество факторов, сглаживающих описанные эффекты (например, современная медицина, соблюдение карантина и эпидемиологический надзор), вполне вероятно, что риск пандемии для людей грядущих столетий гораздо выше, чем для древних людей и других видов, на которые мы ориентируемся при оценке пределов природных рисков. По этим причинам пандемии лучше не включать в число природных рисков, и мы поговорим о них позднее.
Мы проанализировали три разных способа использования палеонтологической летописи для оценки пределов общего природного риска вымирания человечества. Хотя ни одной из этих оценок не стоит придавать слишком большое значение, широкий диапазон результатов заслуживает доверия. Наиболее вероятные предположения колеблются в диапазоне от 0,0001 до 0,05 % на век. И даже по самым консервативным оценкам верхние пределы не превышают 0,4 %. Более того, мы понимаем, что называемые цифры, скорее всего, завышены: во-первых, потому что в них учитываются и некатастрофические вымирания, например при постепенном эволюционировании в новый вид, а во-вторых, потому что современное человечество более жизнеспособно, чем древние люди и другие виды. Это значит, что мы можем быть вполне уверены, что общий природный риск вымирания не превышает 0,5 %, а наиболее вероятно, что он ниже 0,05 %.
Когда мы рассматриваем все будущее, которое стоит на кону, огромную важность приобретает даже индивидуальный природный риск, например исходящий от астероидов. Впрочем, скоро мы увидим, что природные риски меркнут в сравнении с рисками, которые создаем мы сами. По моим оценкам, в следующее столетие антропогенный риск для нас примерно в тысячу раз выше природного, поэтому именно антропогенным рискам мы уделим основное внимание.
Глава 4
Антропогенные риски
Род человеческий имел значительно больше шансов выжить раньше, когда был беззащитен перед тиграми, чем теперь, когда стал беззащитен перед собой. Арнольд Тойнби[215]
Существование человечества на протяжении 2000 веков позволяет нам значительно ограничить риск природных катастроф. Хотя эти риски реальны, крайне маловероятно, чтобы они воплотились в жизнь в течение последующих ста лет.
Однако история мощных промышленных технологий, которые тоже могут представлять экзистенциальные риски, не так продолжительна. После промышленной революции мы прожили 260 лет, а после изобретения ядерного оружия прошло всего 75 лет, и потому в последующее столетие сопряженные с технологиями риски могут как достигать 50 %, так и опускаться до 0 %. Какие у нас есть данные для оценки таких технологических рисков?
В этой главе мы проанализируем научные основания текущих антропогенных рисков, связанных с ядерным оружием, изменением климата и ухудшением состояния окружающей среды. (Риски, связанные с технологиями будущего, включая искусственные эпидемии, рассматриваются в следующей главе.) Мы сосредоточимся на худших из возможных сценариев и, в частности, выясним, существуют ли веские научные причины полагать, что такие риски могут вызвать вымирание человечества или необратимый коллапс цивилизации.
Ядерное оружие
Размышляя об экзистенциальном риске, сопряженном с применением ядерного оружия, мы первым делом представляем себе разрушения в результате полномасштабного ядерного конфликта. Однако задолго до холодной войны, еще до бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, ученые были обеспокоены тем, что единственный ядерный взрыв может привести к гибели человечества.
Летом 1942 года американский физик Роберт Оппенгеймер провел в своем кабинете в Университете Калифорнии в Беркли серию тайных встреч, собрав у себя множество ведущих специалистов в его области знаний. Они пытались разработать первую атомную бомбу. В основе нее лежало недавнее открытие ядерного распада, или деления ядра крупного атома, например урана, на мелкие фрагменты с сопутствующим высвобождением ядерной энергии.