На краю пропасти. Экзистенциальный риск и будущее человечества
Шрифт:
Таким образом, мы очень мало знаем о риске, сопряженном с этими обратными связями. Вполне возможно, что угрозы таяния вечной мерзлоты и высвобождения метана из гидратов преувеличены и эти события окажут лишь ничтожное влияние на потепление. А может, они окажут катастрофически большое влияние. Нам крайне важно лучше изучить две эти петли обратной связи.
Усугубить прогнозируемое потепление может не только обратная связь. Мы можем просто сжечь больше ископаемого топлива. МГЭИК моделирует четыре сценария выбросов, от стремительной декарбонизации экономики до ситуации, которая может сложиться, если нас вообще не будет заботить влияние наших выбросов на окружающую среду. По оценкам специалистов, при сохранении текущих регламентов к 2100 году мы выбросим в атмосферу 1000–1700 Гт (гигатонн) углерода, и это
Надеюсь, мы все же сумеем этого не допустить, но вполне вероятно, что мы действительно достигнем этой точки, а может, выбросим даже больше газа. Так, если просто экстраполировать темпы ежегодного увеличения выбросов в последние десятилетия и проследить за развитием ситуации на протяжении столетия, выброшено окажется вдвое больше, чем в случае реализации худшего из сценариев МГЭИК[284]. Верхняя граница определяется объемом доступного ископаемого топлива. В запасах ископаемого топлива, по разным оценкам, содержится от 5000 до 13 600 Гт углерода[285]. Это значит, что мы можем сжечь как минимум в восемь раз больше топлива, чем сожгли к настоящему моменту. Согласно лучшим моделям земной системы, если не сократить выбросы и сжечь 5000 Гт углерода, содержащегося в ископаемом топливе, к 2300 году температура на планете повысится на 9–13 °C[286]. Я считаю крайне маловероятным, что мы окажемся столь безрассудны и достигнем этой отметки, однако не могу с чистым сердцем сказать, что вероятность этого ниже, чем вероятность столкновения с астероидом или других природных рисков, о которых мы упоминали[287].
В Таблице 4.1 потенциальные углеродные выбросы из вечной мерзлоты, гидратов метана и ископаемого топлива рассматриваются в контексте. Становится очевидно, что объемы углерода, о которых мы говорили, так велики, что в сравнении с ними меркнут объемы, содержащиеся во всей биосфере Земли, то есть в каждом живом организме[288]. Деятельность человека уже привела к выбросу в атмосферу большего количества углерода, чем содержится во всей биосфере[289].
77 Ciais et al. (2013), p. 526.
Таблица 4.1. Где содержится углерод? Сравнение объемов известных запасов углерода, которые потенциально могут быть выброшены в атмосферу, и потенциальный объем выбросов с текущего момента до конца столетия. Под биомассой понимается общий объем углерода во всех живых организмах на Земле. Под некромассой – общий объем углерода в мертвой органической материи (особенно в почве), часть которого может быть выброшена при обезлесении и лесных пожарах. Я также включил общий объем наших выбросов с 1750 года по сей день – это выбросы от изменений в землепользовании, а также от сжигания ископаемого топлива и работы промышленности[290].
Даже если бы мы знали, сколько углекислого газа поступит в атмосферу, нам сложно было бы сказать наверняка, к какому потеплению это приведет. Чувствительностью климата называется количество градусов, на которые повысится температура, если концентрация парниковых газов в атмосфере станет вдвое выше по сравнению с исходным доиндустриальным показателем (280 млн –1)[291]. Если бы обратных связей не существовало, произвести необходимый расчет было бы несложно: при неизменности остальных параметров удвоение концентрации углекислого газа приводит к потеплению примерно на 1,2 °C[292]. Но при оценке чувствительности климата учитывается и множество климатических обратных связей, включая испарение воды и формирование облаков (однако не включая таяние вечной мерзлоты и гидратов метана). В результате показатель увеличивается, а рассчитать его становится сложнее.
МГЭИК утверждает, что чувствительность климата,
Можно надеяться, что вскоре нам станет известно больше, но история не сулит нам многого. Принятый сегодня диапазон от 1,5 до 4,5 °C был впервые назван в 1979 году и практически не изменился за последние сорок лет[296].
Мы часто слышим цифры, которые создают иллюзию большей точности: что сейчас мы идем к потеплению на 5 °C или что нужно принимать определенные меры, если мы хотим сдержать потепление в пределах 4 °C. Но подобные формулировки так упрощают ситуацию, что порой вводят нас в заблуждение. На самом деле они значат, что мы идем к потеплению на 2,5–7,5 °C или что нужно принимать определенные меры, чтобы у нас появился реальный шанс сдержать потепление в пределах 4 °C (иногда этот шанс оценивается в 66 %, а иногда – лишь в 50 %)[297].
Учитывая отсутствие точных данных о наших прямых выбросах, о чувствительности климата, а также о возможности возникновения радикальной обратной связи, нам крайне сложно понять, как сдержать потепление. В идеале в такой ситуации мы можем давать надежные оценки размеров и формы распределения (как с астероидами), чтобы рассматривать вероятность исключительных последствий, например потепления более чем на 6 °C – и даже на 10 °C. Однако ввиду сложности вопроса нам не под силу даже это. Я могу лишь сказать, что с учетом всех неопределенностей к 2300 году атмосфера может потеплеть на любое количество градусов вплоть до 13 °C. И даже это не строгий предел.
Потепление такого уровня стало бы глобальным бедствием беспрецедентного масштаба. Оно стало бы колоссальной человеческой трагедией и особенно сильно затронуло бы самые уязвимые сообщества. И оно бы ввергло цивилизацию в состояние такого хаоса, что люди могли бы оказаться гораздо более уязвимыми для других экзистенциальных рисков. Однако задача этой главы состоит в том, чтобы выявить и рассмотреть угрозы, которые представляют непосредственный экзистенциальный риск для человечества. Даже при столь радикальном потеплении сложно сказать, как именно изменение климата может уничтожить человеческий род.
К основным последствиям изменения климата относятся снижение урожайности сельского хозяйства, повышение уровня моря, истощение запасов пресной воды, распространение тропических болезней, закисление океана и остановка Гольфстрима. Хотя все перечисленное представляет огромную важность при оценке общего риска, сопряженного с изменением климата, ничто из этого не грозит нам ни вымиранием, ни необратимым коллапсом.
Выращиваемые культуры очень чувствительны к снижению температуры (из-за заморозков), но менее чувствительны к ее повышению. Судя по всему, у нас будет продовольствие, чтобы питать цивилизацию[298]. Даже если уровень моря поднимется на несколько сотен метров (за несколько веков), большая часть суши на Земле сохранится. Подобным образом, хотя некоторые регионы вполне могут стать непригодными для жизни из-за истощения запасов пресной воды, в других регионах будет выпадать больше осадков. Тропические болезни, возможно, распространятся на большей территории, но нам достаточно взглянуть на тропики, чтобы увидеть, что цивилизация там процветает, несмотря на недуги. Главным следствием уничтожения системы течений Атлантического океана, куда входит и Гольфстрим, станет снижение температуры в Европе на 2 °C, а это не представляет постоянной угрозы для мировой цивилизации.