На круги своя...

witchdoctor

Ведь он пытался побороться за свое, споря с отцом накануне свадьбы до хрипоты. Нужно было настоять еще больше и не дать женить себя на Магде, но отец мягко, но от этого не менее грозно, намекал, что Калеб тогда будет предоставлен сам себе, оставшись без отцовских средств. Стоит отдать должное – достаточно проницательный Рихард, наблюдая весь этот спектакль напокорности, даже заподозрил наличие у сына другой избранницы, но Калеб опроверг его догадки, сказав, что просто не хочет обременять себя свадебными клятвами. Признаться об Айе он не решился, но и сдаваться воле отца не собирался. Бравурно юноша было решил бросить

все и строить жизнь самому. Впервые в глазах родителя засверкало даже какое-то уважение к своему отпрыску, но спустя несколько часов храброму и гордому Калебу, задумавшемуся о том, с чего бы начать, захотелось есть. Чувство голода становилось все острее, пересиливая желание борьбы, и он вернулся в просторную гостиную к обеду, решив, что в любой другой момент сможет променять блага этой жизни ради свободы и Айи.

Его не было больше недели в лесу. Как она? Скучала она по нему? Он весь изнывал от желания увидеться. Возможно объясниться… Он бы сейчас с радостью подстегнулся и побежал в ту чащу за серым камнем и не вернулся бы. Уж лучше ложе усыпанное жасмином, чем обложенное кругами Ожта, думал он, забывая, что до женитьбы думал похожим образом.

Калеб с тоской посмотрел в сторону леса, и в зарослях ежевики ему встретились знакомые светло-карие глаза. Замерев на месте, он спрева не поверил тому, что увидел, и зажмурился.

Прекрасное видение никуда не исчезло. В зелени действительно сидела Айя, светившаяся от радости. В своем укрытии она прождала Калеба с глубокой ночи. Оглядевшись по сторонам, она встала. Полагаясь на утренний безлюдный час, девушка легко и неслышно пробежала ланью и в мгновение ока повисла на шее у Калеба, обвив его руками. От ее распущенных волнистых волос пахло хвоей, и он, истосковавшись по ней, ее запаху, крепко прижал ее к себе.

Поцелуй их был сладок, но он, вспомнив о том, кем теперь являлся, тут же отринул от нее. С опаской Калеб огляделся по сторонам.

– Тебе опасно здесь находиться.

– Можно подумать, я этого не знаю, – рассмеялась она. – Ты не приходил, вот я и сама пришла. Думала, ты заболел… Слышала, рыбаки говорили, что Калеба, сына Рихарда, можно только поздравить. Поздравляю! – ладошкой девушка нырнула в свою суму и оттуда достала горсть ароматной лесной земляники.

Судя по ее тону, она совершенно не знала причину праздненства, да и поздравлять его было абсолютно не с чем. Он, было, обрадовался ее неосведомленности – ему не хотелось, чтобы она узнала от кого-то чужого, что он женился на другой.

Айя наивно смотрела на него, протягивая спелые ягоды, и Калеб, лишь сейчас осознав, что случилось, едва не затрясся. Что же он наделал… Он лишился своей свободы, а главное… Лишился ее. Ведь теперь он, женатый муж, мог быть только с Магдой. Айе нужно было рассказать об этой горькой безрадостной правде. Объяснить, что он не мог поступить иначе, и от грядущего разговора у Калеба встал рыдальческий ком поперек горла, ведь именно сейчас он понял, что терять ее абсолютно не готов.

– Сюда, – потянул он ее за собой в сарай, где хранили сено для коз и прочую утварь для скота. Плотно закрыв дверь, он едва не спотыкнулся о конскую упряжь, развернулся и, схватив девушку за плечи, повторил. – Тебе нужно уходить.

– Почему? Ты не рад меня видеть? – Калеб замялся. Как же он был рад! Только ее он и хотел видеть подле себя, и, если бы

не страх быть заброшенным камнями, он бы покрыл поцелуями свою Лешую с головы до ног, заперся бы с ней в доме и не выходил бы несколько дней подряд, наплевав на деревню и всех ее жителей вместе взятых.

Он подбирал слова. Нервно облизнув пересохшие губы, юноша потупил взгляд в пол, и от долгой тишины что-то в ее лице переменилось. В мгновение ока Айя нахмурилась, напомнив свирепую ведьму, которая однажды едва не пристрелила его из лука.

– Все понятно… – Обиженно проговорила она, будто узнала правду из воздуха. – Гаэлле говорила мне и об этом… Говорила… Мужчинам порой нужно лишь это и… Все.

– Это не так, – поправив суму, Айя засобиралась уходить, и Калеб перегородил ей дорогу. – Мне нужно тебе кое-что сказать…

– Больше не приходи ко мне в лес. Придешь, убью. Выстрелю из лука или зарежу кинжалом, – говорила она сквозь покатившиеся по щекам слезы.

Ее глубокий голос изменился. Грозясь расправой, она попыталась ударить его по рукам. Калеб не давал ей пройти, и она стукнула его кулаком по груди, едва не зарычав.

– Айя… Айя, прекрати! Я люблю тебя.

Калеб сильно сжал ее в своих объятиях. Айя пыталась вырваться, убежать, и пару раз ударила его действительно больно. Ее, все равно, никуда не отпускали, и девушка вдруг расплакалась в голос. Лешая обмякла и прижалась к мужской груди. Ведь она чего только не передумала, пока его не было в лесу. И то, что с ним что-то случилось. И то, что он ее попросту бросил, наигравшись. И то, что у него появилась другая… Калеб все повторял заветные три слова, целуя прижатую к себе темную голову, и она, вроде смертельно обидевшись, тут же простила его.

В сарае стало тихо. Рыдания ее сошли на нет, и Калеб, будучи выше на голову, нагнулся, чтобы поцеловать мокрые от слез щеки, если ему позволят. Успокоившись, больше она на него не злилась.

– Будь со мной… Как тогда в лесу, – сказала девушка, отвечая на его поцелуи, и он, позабыв обо всем, поднял ее на руки и понес к копне сена.

Торопясь, словно ее кто-то вот-вот отнимет у него, Калеб снял с девушки грубый жилет, в спешке оторвав пуговицу. Пара завязок, и ее темная рубашка упала где-то рядом. Айя зарылась в стог, не обращая внимания на коловшее кожу сено, и поочередно вытягивала ноги, пока он стягивал с нее темные кожанные лосины. Улегшись рядом, он целовал ее уж чересчур страстно, истомившись и соскучившись по ней, а Лешая, изогнувшись к нему полубоком, смеялась от мужской нетерпеливости да щекотала ему щеку, попавшимся под руку колоском.

Слезы высохли, уступив место улыбке. Калеб прижал ее бедра к себе, и она подставила длинную шею для поцелуев. Сколько в ней было свободы и желания, способного опьянить каждого… Уткнувшись в ложбинку между грудей, он вошел в нее, и она, выгнувшись в пояснице, томно вздохнула. Сплетенные тела вновь колыхались и сотрясались, сходясь в поцелуях, и Калеб рядом с ней снова почувствовал себя счастливым и… живым.

О Магде он ей скажет, но потом. В конце концов, он любил ее, Айю. Наверное, он понял это именно сейчас. Она была совершенна… В своей дикости, в своей простоте. Он попытается найти способ быть с ней. Ведь Томми так и ходит к своей вдове, и никто пока ничего не заподозрил. Отказаться от нее он не сможет. Уж лучше смерть от камней…