На крыльях мечты
Шрифт:
Молодые люди сняли свои камзолы, оставшись лишь в рубашках. Они скрестили шпаги, и начался поединок. Роберто сразу взял инициативу, и уже через несколько минут загнал своего противника на конец площадки.
Дальше все произошло очень быстро. Энрике вскочил на один из камней, чтобы с высоты отпарировать удары Роберто, но не удержался и упал, стукнувшись головой о другой острый камень. Увидев, что его противник не встает, Роберто подбежал к нему и увидел, что у него вся голова в крови.
Смерть наступила мгновенно,
– Видит Бог, я не хотел этого, – сказал Роберто. – Прости меня, Энрике. Надо распорядиться, чтобы забрали тело.
Он вскочил на коня и вернулся домой, где его ждали все домашние. Этой ночью в доме почти никто не спал. По мрачному виду Роберто все сразу поняли, что произошло что-то ужасное.
– Я сожалею, – тихо сказал Роберто, входя в гостиную. – Энрике упал и ударился о камень. Все произошло так быстро, что я едва успел осознать это. Но это не моя вина. Я не убивал его. Я дал слово, и его выполнил. Видно, за что-то другое Бог забрал его себе. Сегодня вечером я возвращаюсь в Толедо, – с этими словами удалился в свою комнату.
Марисоль, донья Энкарнасьон, Исабель и слуги, слышавшие это, были ошарашены. Никто не ожидал такого поворота событий, все были уверены, что все закончится хорошо.
Марисоль чувствовала себя совсем раздавленной.
– Что же теперь будет, мама? – произнесла она одеревеневшими губами. Исабель испуганно смотрела на них обоих.
Мать обняла своих дочерей.
– Наступили тяжелые времена, девочки мои, – тихо ответила донья Энкарнасьон. – Это плохой знак для нас. Не знаю, что нас ждет еще, надо готовиться ко всему.
Через несколько дней были назначены похороны. В семье де ла Фуэнте не знали, что делать. С одной стороны, нужно было пойти и попрощаться с покойным. С другой стороны, мог разразиться скандал. Как бы там ни было, родные Энрике все равно считали семью де ла Фуэнте виновной в его гибели. Накануне донья Энкарнасьон пыталась нанести визит в дом Родригесов, чтобы выразить соболезнования, но ее даже не пустили за порог.
Роберто уже вернулся в Толедо. Все же донья Энкарнасьон и Марисоль решили незаметно поучаствовать в траурной церемонии. Они оделись в черное, закрыли лица вуалями и отправились на городское кладбище в своей карете.
Карета остановилась на некотором расстоянии от кладбища. Марисоль и ее мать вышли и тихо, стараясь не привлекать внимания, подошли к собравшимся родственникам покойного.
Сначала никто их не заметил. Падре читал погребальную речь. Гроб с телом покойного опустили в могилу и стали закапывать. Дон Луис старался сдерживаться, но бабушка Энрике, его сестра и тетушки рыдали навзрыд. Марисоль вдруг отдала себе отчет, что на похоронах не было Лауры, подруги Энрике.
Траурная церемония закончилась, и все уже собирались расходиться, как вдруг
– Зачем вы здесь? – неожиданно закричала она.
В ее голосе была ненависть. Марисоль никогда не видела ее такой.
– Как вы посмели прийти сюда? – продолжала кричать ее бывшая подруга. – Это ты, ты виновата в его смерти! – она указала на Марисоль.
Взоры всех присутствующих обратились на двух женщин в траурных платьях. Они стояли, как пригвожденные, не в силах сдвинуться с места.
– Ты думала, надела вуаль, и я тебя не узнаю? – продолжала Елена – Пришла поглумиться над телом моего брата? Будь ты проклята!
– Уходите, уходите отсюда прочь! – закричали хором другие родственники. – Будьте вы прокляты! Чтобы никогда мы больше вас не видели!
Марисоль и донья Энкарнасьон спешно удалились, направляясь к своей карете, и вслед им продолжали нестись проклятья.
Они вернулись домой в ужасном состоянии.
– Нам нельзя здесь сейчас оставаться. Я распоряжусь, чтобы готовили карету и багаж. Завтра с утра мы все уезжаем в поместье, – сказала донья Энкарнасьон. – Побудем там, пока все не уляжется.
Все разошлись по своим комнатам. В доме наступила зловещая тишина. Даже Исабель сидела у себя и никуда не выходила.
Оставшись одна, Марисоль бросилась на кровать и зарыдала. Все события последних дней представлялись ей каким-то кошмарным сном.
Потом она вдруг почувствовала, что слез у нее больше нет.
– Боже, за что мне все это? – спросила она, подняв глаза к потолку. Потом встала, подошла к образу Девы Марии в углу комнаты, и перекрестилась. «Защити, меня, пресвятая Богородица, – мысленно произнесла она. – Сними мою боль».
Она села на стул у окна, раздвинула занавеску и посмотрела на улицу. Там было тихо. Вся улица как будто вымерла.
– Что же будет дальше? – спросила она себя. – Когда приедем в поместье, надо мне исповедаться.
Вдруг какая-то новая мысль пришла в ее голову. Перед внутренним взором девушки внезапно возник образ молодого певчего, с которым они расстались несколько лет назад. Неожиданная догадка пронзила ее, как молния. Энрике не был ей предназначен, это не ее суженый! А вот тот молодой человек, который тогда завладел ее сердцем, это и есть он!
Марисоль опять заплакала. За что же тогда она хотела отомстить Энрике, ревновала его? «Зачем я пыталась взять то, что не мне предназначено? – думала она. – Ведь, скорее всего, Господь просто отвел его от меня. И я его совсем не любила, просто хотела с его помощью забыть другого человека».
«Но за что все-таки ему такой конец? – продолжала размышлять Марисоль. – Ведь Роберто в последний момент отказался от мести, хотел лишь сделать вид, соблюсти приличия. А теперь случилось такое горе в их семье. И мы стали врагами».