На крыльях мечты
Шрифт:
Марисоль почувствовала себя ужасно виноватой в смерти своего бывшего жениха. «А каково сейчас этой бедной девушке? – она вдруг вспомнила про Лауру и ужаснулась. – А если б я была на ее месте?»
Потом она вспомнила, как кокетничала на балу с Хосе Марией, и вся похолодела. Она ведь просто использовала его! Ей показалось, что этот человек ее так просто не оставит.
Но ведь и тот, которого она любит, тоже ей не предназначен, а предназначен Богу! Эта мысль пронзила Марисоль, как стрелой, и она снова зарыдала.
– Господи, за что,
Глава 11
На следующий день вся семья собралась уезжать в Андалузию. Вещи уже были собраны, карета стояла у парадной двери, донья Энкарнасьон отдавала последние распоряжения двум слугам, которые оставались присматривать за домом. Три служанки и горничная ехали вместе с ними, в открытой повозке.
Неожиданно перед домом появился всадник в голубом камзоле. Он спешился, и Марисоль увидела, что это был Хосе Мария. У девушки все похолодело внутри. В это время из дома вышла донья Энкарнасьон, и, увидев своего племянника, спросила, что ему нужно.
– Я хотел навестить Марисоль. И спросить, когда она даст мне ответ, – надменно сказал он.
Донья Энкарнасьон замахала руками и покачала головой.
– Сейчас не время, Хосе Мария. Мария Соледад пережила большое горе, сейчас мы все уезжаем в нашу усадьбу под Кордовой. Ей нужно утешиться.
– Могу ли я вас сопровождать? – настаивал родственник.
– В этом нет необходимости, – железным голосом ответила донья Энкарнасьон. – Дорога хорошо охраняется, по пути мы остановимся ночевать у друзей, так что не надо за нас беспокоиться.
Хосе Мария спросил, когда они вернутся.
– Осенью, – коротко ответила женщина. – Нам пора, прощай, Хосе Мария, занимайся своими делами.
Все устроились в карете, слуги сели в повозку, и экипаж тронулся. Колеса застучали по мадридским мостовым.
Хосе Мария еще несколько минут смотрел им вслед недобрым взглядом, потом вскочил на своего коня и ускакал.
– Я говорила, что он так просто тебя не оставит, – с беспокойством в голосе сказала донья Энкарнасьон, когда они отъехали на некоторое расстояние. – Зря ты с ним так себя вела на балу. Это нехороший человек. Неизвестно, что у него на уме.
Марисоль только вздохнула. Однако они выехали за пределы города, и вскоре дорожные впечатления затмили неприятные ощущения от встречи с этим человеком.
Через семь дней путешественники прибыли в свое поместье под Кордовой. Лето стояло в самом разгаре, в большом саду все цвело и благоухало. В листве фруктовых деревьев весело пели птицы. Марисоль и ее сестра с огромным удовольствием скинули свои дорожные костюмы, оделись в легкие платья без корсетов, и сразу побежали к водоему. Донья Энкарнасьон смотрела, как они весело плещутся в воде, обдавая друг друга
– Как здесь хорошо, мама! – воскликнула Марисоль. – Я никогда больше не хочу возвращаться в наш мрачный дом в Мадриде, я хочу остаться здесь навсегда!
– Мне тоже здесь очень нравится, – вторила ей Исабель, – почему бы нам всем не переехать сюда?
– Это невозможно, девочки мои, – вздохнула донья Энкарнасьон. – Там у нас есть обязательства. Мы – знатные люди, и должны выходить в свет. И здесь вы вряд ли встретите тех, за кого сможете выйти замуж.
– Но ведь Кордова – тоже большой город, и здесь живет столько людей! – воскликнула Исабель.
Донья Энкарнасьон не стала спорить. «Пусть девочки наслаждаются свежим воздухом, нашим прекрасным садом. А потом им все равно захочется вернуться в Мадрид», – думала она про себя.
Вдоволь накупавшись и переодевшись в сухую одежду, сестры принялись бродить по саду. Им нравились разные потаенные уголки, где у них еще с детства были свои секреты. В дальнем конце сада, к которому примыкала густая роща, в глухой каменной стене имелся едва заметный лаз, и, наверное, о нем знали только садовник, Марисоль и ее сестра. Еще в детстве они иногда сбегали из дома через этот потайной ход, и по едва заметной тропинке направлялись к реке. Поместье находилось недалеко от прекрасной реки Гвадалквивир, которая с шумом неслась среди крутых берегов. Вот и сейчас девушки, не сговариваясь, направились к лазу, пролезли через него и оказались в эвкалиптовом лесу, среди зарослей бересклета и тимьяна, Сестры нащупали в густой траве едва заметную тропинку и устремились по ней к реке.
Через некоторое время тропинка резко оборвалась, с девушки оказались у обрыва. Внизу под ними полноводный Гвадалквивир весело нес свои воды в сторону моря. Девушки замерли, наслаждаясь великолепным пейзажем.
Раньше они не раз купались в этой реке. На небольшом расстоянии отсюда берег становился более пологим, постепенно переходя в песчаный пляж. Сестры отправились туда, и вскоре оказались на пустынном берегу.
Девушки разделись и вошли в воду. Она была прохладной, и течение было довольно сильным. Вдоволь наплескавшись в воде, они вышли на берег, оделись и присели на песок.
На небольшом расстоянии от них находились остатки каких-то древних сооружений. Все вокруг казалось каким-то таинственным, мистическим. Девушки ощутили эту особую энергию места, и притихли.
Неожиданно Марисоль показалось, что она словно куда-то провалилась сквозь время. Девушка увидела себя здесь же, только все было другим, вокруг было много людей, одетых в странные одежды. Какие-то незнакомые здания стояли кругом, и вокруг собирались люди, словно готовясь к какому-то событию.
И вдруг на миг перед ней промелькнуло лицо молодого певчего из храма – она поняла, что это он, хотя казался совсем другим человеком. Он стоял среди толпы людей и что-то им говорил, а она смотрела на него и восхищалась им.