На крыльях удачи
Шрифт:
– Будь я Фу Джордж, я бы попытался, - проговорил он.
Грегор ухмыльнулся:
– Но вы - это вы, босс.
Дрейк задумчиво склонил голову набок. Водопад мерцал, беззвучно аккомпанируя концерту Снейла.
– Решено, - провозгласил он.
– Отлично. Спасибо, Роман.
Роман принес камзол. Майджстраль сунул руки в рукава. Слуга принялся за шнуровку.
Майджстраль запустил правую руку в карман, вынул колоду карт и одним движением разложил их веером. В левую руку его упала двойка корон, потом трон колоколов, потом -
– Здесь Ванесса-Беглянка, - сказал он.
– Я так и понял, сэр.
– Мир тесен.
– Не могли бы вы поднять левую руку? Никак не могу кобуру приладить.
Майджстраль поднял руку. Карты перепрыгнули из правой в левую, невзирая на силу притяжения.
– Я вот думаю, - проговорил он, - не стоит ли испытать скафандр Зута?
– Не думаю, сэр. Наши костюмы-невидимки, без сомнения, более совершенны.
Майджстраль вздохнул:
– Надеюсь, ты прав. Да он все равно его сам напялит.
В аппаратуре Грегора сработал еще один дисплей. А два отключились.
– Два высокоразвитых крота, - сообщил Грегор, - пока посиживают в норках.
– Это было ужасно, Перл. Просто ужасно!
Жемчужница смотрела на свою вращающуюся голограмму. Она натянула шапочку-"колокольчик" - зрелище вышло отвратительное. Стащив шапочку выругалась.
– Она расспрашивала меня про Диадему, - продолжала заливаться Эдверт. Уж и не упомню, что я ей там отвечала. Чепуху всякую несла. Наверняка все будут ошарашены.
– Придется мне сегодня сказаться больной, - решила Жемчужница. Конечно, поползут слухи, но делать больше нечего.
– Она спросила меня о твоей дуэли с Этьеном. А я же тебя тогда и не знала совсем. Но я сказала, что его монокль выглядел так глупо, так глупо. И еще я вспомнила, что в том году в Диадеме опять была дуэль и что Этьен просчитался.
– Эдверт рассмеялась.
– А потом я сказала, что новая пьеса совсем не подходит Николь, что роль для представительницы Диадемы должна быть более грандиозной. Так что, может быть, Асперсон меня где-нибудь процитирует. Вот будет удача!
– Я хочу, чтобы ты прогулялась по ювелирным магазинам на Красном Уровне, - буркнула Жемчужница.
– Найди подходящую жемчужину. Если меня прижмут, то я смогу сказать, что настоящая спрятана, чтобы ее не украли. Она стукнула кулаком по ладони.
– Но тогда получится так, что я _боюсь их_.
– А еще я вроде бы сказала какую-то глупость про Рипа и его подружку как ее звать-то? Что-то насчет того, что она все время хихикает.
– Эдверт, ты меня слушаешь?!
– О? Да. Прости. Что ты хотела?
Жемчужница прищурилась:
– Ты должна научиться никогда не задавать таких вопросов, Эдверт. Ответ тебе может очень не понравиться.
На пульте у мистера Сана замигала еще одна лампочка. Нервы мистера Сана дрогнули. Его голубой рай начинал слегка попахивать потом и раздражением.
Сан коснулся клавиши ответа.
– Мой господин.
– Мистер
– Голограмма хорошо передавала гневное выражение лица барона Сильверсайда. Он был мужчиной плотного телосложения, широкоплечим, в прошлом борец-любитель. На скулах барона белели седые бакенбарды что-то вроде светлого гало. Было видно одну его руку, которая теребила бакенбард.
– Что, - требовательно вопросил барон, - означают все эти боевые тревоги? Ваши люди что, сбрендили?
Сан изобразил изумление.
– Сэр, - удивленно проговорил он.
– Они носятся по холлам, вооруженные до зубов, в то время как мои гости идут обедать. Я уже наслушался жалоб.
Теперь обе руки барона теребили бакенбарды. Сан держался невозмутимо. Он оставался пауком, сидевшим в ловчей сети и готовым броситься на жертву.
– Прошу прощения, ваше превосходительство. Дело в том, что мы, видимо, получили ложные сигналы из хозяйственных туннелей.
– Вы уверяли меня, - возразил барон, - что система безопасности непогрешима, а ваши охранники будут действовать так, что их никто не заметит.
Сан чувствовал, как лоб щиплет от испарины.
– Сэр, - сказал он, - прошу прощения, но я сказал "почти никто не заметит".
Барон одарил его ледяным взором, наматывая на пальцы пряди волос.
– Сан, - заключил он, - я этого больше не потерплю. Вы пока не изловили ни одного грабителя, но успели перепугать моих гостей.
– Мои люди несколько несдержанны, это правда, - согласился Сан.
– Мы долго готовились. Но я прикажу им вести себя более... более терпеливо.
– Здесь Киоко Асперсон, Сан, - напомнил барон.
– А она с превеликой радостью повсюду раззвонит о том, что я посадил идиота в кресло главы службы безопасности.
– Глаза его грозно полыхнули.
– Не дайте ей такой возможности.
– Слушаюсь, мой господин.
– Это все.
– Да, мой господин.
Изображение барона сменилось надписью: "Чем могу помочь?" Сан выругался и велел пульту отключить надпись.
И снова сработала сигнализация. Палец Сана повис над клавишей с надписью "Общее объявление", на миг задержался и опустился.
– Снова сигнал тревоги, - сказал он.
– Уотсон, туда идите пешком, не бегите, ясно?
– А, Зут! А мы думали, что вы нездоровы.
– Маркиз. Маркиза.
Маркиза Котани была молодой темноволосой женщиной с широко расставленными, чуть раскосыми глазами. Нижняя пухлая губка ее чуть выступала вперед. Решительное выражение лица маркизы отдавало угрюмостью, но вместе с тем было необъяснимо привлекательным. До замужества она звалась леди Жанетта Горман и была родом из древней и совершенно обнищавшей семьи империалистов. На жизнь маркиза зарабатывала в качестве фотомодели и натурщицы и периодически безуспешно пыталась пробиться в актрисы. Выйдя замуж, она забросила и помост, и сцену. Даже Котани не предлагал ей роли в своих пьесах.