На крыльях

Аматуни Петроний Гай

На следующий день взялись за исправление ошибок. Сразу же Виктор Андреевич, что называется, «насел» на своего ученика и не давал ему спуску.

— Левый крен! — весело кричал он. — Убрать… Молодец! А скорость?.. Так. Молодец! Начинай выравнивать… Куда полез? Сажай, сажай… Да не торопись! Вот машина «проваливается», а вы ещё легонько ручку подберите! Вот так… Сели! Проси разрешения и сразу взлетай… Да, да, взлетай, нам работать надо!

Говорил Виктор Андреевич быстро, но отчётливо и вовремя умел замолчать, наблюдая

за инициативой Б.

Ловко и расчётливо пользовался обращением на «вы» и на «ты». Ни разу не оскорбил своего ученика, не применял брани, а главное, внёс в учебные полёты атмосферу озорного веселья и удовольствия от самих полётов.

Он знал, что даже старые лётчики лучше летают, когда бывают веселы, а не удручены, и любил в шутку говорить, что «удовольствие — это шпага в руках успеха»…

Он не признавал сухого «академизма», не напоминал, что посадка — это самая трудная часть полёта, а наоборот, старался внушить Б. доступность для него освоения любого элемента полёта.

— Отлично сажаешь, молодец! — сказал он, наконец, когда у Б. и в самом деле наладились посадки. — Что тебе ещё непонятно и пугает? Отвечай быстро. Ну?..

— Посадки при боковом ветре, — невольно и потому особенно искренне вырвалось у Б.

— Отлично, — как бы радуясь этому, воскликнул Виктор Андреевич. — А я уже хотел вылезать из машины, потому что ветерок переменился и стал боковым… Подумать только, чуть такую глупость не сделал!.. Не устал?

— Нет, товарищ инструктор, — бодро ответил Б., действительно не уставший от сегодняшних полётов.

— Тогда покончим и с боковичками. Эти посадки будут потруднее, а значит, и «повкуснее»! Ведь если бы самолёты действительно сами летали, то это была бы для нас скука смертная.

— Верно! — откликнулся Б., подумав о том, что интерес полёта заключается также и в беспрерывном преодолении малых и больших трудностей.

— Ветер что! — живо продолжал Виктор Андреевич. — Дует без толку туда, сюда… Но мы с тобой лётчики и ему с нами не справиться, а мы с ним справимся. Первую посадку сделаю я и напомню вам, что к чему. А потом — всё сами. Ясно?

— Ясно, товарищ инструктор.

— Полетели! — махнул Виктор Андреевич рукой.

… Прошел ещё один день, и Васильев попросил командира отряда проверить слушателя Б. Командир молча, не выражая ни недоверия, ни одобрения, кивнул в знак согласия. Сделав с Б. два зачетных полёта, командир отряда вылез из самолёта и сказал подбежавшему к нему Васильеву только одно слово:

— Выпускайте!

Виктор Андреевич весь просиял и звонко крикнул: — Балласт в мою кабину…

Это происходило много лет назад, а сейчас Б. — известный лётчик Гражданского воздушного флота; «орешек» был крепкий, но не гнилой…

Первый пассажир

Кое-кому из вас, наверное, приходилось быть первым пассажиром, но счастливчик

просто не подозревал о той завидной роли, какую довелось ему сыграть в жизни молодого пилота, совершающего свой первый уже не грузовой, даже не почтовый, а пассажирский рейс…

Я говорю счастливчик потому, что каждому лестно доставить приятное другому человеку. Тем более, что в данном случае это нисколько не опасно. Лётчик уже полностью подготовлен, десятки раз проверен и на земле и в воздухе, но просто должен же быть у него первый пассажир?!

Этот таинственный Некто по-разному является в мечтах молодого пилота, его образ кажется ему несколько загадочным. Он где-то существует, трудится и, может быть, никогда ещё не летал, ожидая, пока случай сведёт его с тобой…

Ожидал его и пилот Минского авиаотряда Николай Дединец. Более года летал этот воздушный почтальон по так называемым почтовым кольцам Белоруссии, развозя письма и газеты. Его знали уже во многих районах. Мальчишки с завистью смотрели на юношу, не подозревая, что лётчик считает свою работу весьма заурядной и мечтает о праве возить на борту своего двукрылого «кукурузника» пассажиров.

Позади все зачёты и проверки командира; по существу, он уже был готов к ответственным полётам с людьми и, может быть, сегодня он выполняет свой последний почтовый рейс…

Прилетев в Гомель, и сдав почту, Николай, пользуясь часовым отдыхом, лёг на траву под крылом своей машины (излюбленное место отдыха авиаторов) и раскрыл томик Чехова. Но едва он успел прочесть первую страницу, как прибежал дежурный и сказал, что его вызывает начальник аэропорта.

Николай спрятал книгу в широкий карман комбинезона и поспешил на вызов.

— Пассажиров ещё не возите? — спросил начальник порта.

— Нет, но, — замялся Николай, — уже проверен…

Лицо начальника потускнело.

— М-да, — вздохнул он и задумчиво забарабанил пальцами по крышке портсигара. — А взялись бы срочно доставить пассажира в Минск?

— Да, конечно, — обрадовался Николай. — Надо только позвонить командиру отряда.

— Это само собой, — начальник поднял телефонную трубку и заказал срочный междугородний разговор.

Несколько минут спустя зазвонил телефон.

— Товарищ командир? — спросил начальник порта. — Здравствуйте. Такое дело… Замнаркома путей сообщения необходимо вылететь в Минск. У меня только один ваш пилот — Дединец…

Николай нервно крутил крышку чернильницы. Начальник порта вежливо отодвинул её в сторону.

— Нет, ожидать нельзя, — сказал он в трубку. — Желательно сейчас, — он решительно взял из рук Николая пресс-папье и положил на дальний угол стола. — Я прошу разрешить ему самому… Что? Да нет, он не лётчик, а замнаркома. Я имею в виду Дединца. Что? Ну вот, так бы и сразу… Хорошо, хорошо, спасибо. Я всё оформлю. До свиданья!