На моей планете сегодня дождливо
Шрифт:
Решаем остаться еще в кафе — расходиться по домам никому не хочется. Заказываем пиво — только я отказываюсь, но никто не настаивает на моем обязательном участии. Разговор становится оживленнее. Мы уже обсудили организацию выпускного, что, у кого и как планируется, потом Денис с Аленкой перешли на их излюбленную тему, но, поскольку оба были за орков, то им осталось только обняться и обрыдаться от умиления. Настя рассказала об одном своем пациенте, у которого каждую неделю обнаруживается новая болезнь, и никто из врачей не способен убедить его в обратном. Я больше ни в кого не проваливаюсь — не вижу в этом смысла, да и вреда от этого, как оказалось,
— Привет! — Сережа машет кому-то за моей спиной.
Я не оборачиваюсь. И без того знаю, что это он. Нет, никакого мерцания, оно совсем пропало за те дни, что мы не виделись. Просто он должен был прийти, как этот чертов дождь.
— Привет, — Рома двигает стул и садится с другого края от Дениса, тянет руку Славе, знакомятся.
— Ты до сих пор за рулем? — Денис кивает на пиво.
— Да, потом еще спасибо за это скажешь. На улице просто мрак.
Снимает мокрую куртку, откидывает на стул позади, я случайно пересекаюсь с ним взглядом и тут же отворачиваюсь. Лучше б было улыбнуться, но достаточно и того, что не подскочила на месте с криком «Кийя!». Все хорошо, Кира, все хорошо. Никто ни в кого не проваливается, у всех все хорошо. Замечаю внимательный взгляд Насти — она уловила мою реакцию, потом так же пристально смотрит на Рому. Делает какие-то выводы, но я не собираюсь узнавать какие. Какая мне разница, что там думает про нас Настя? У нас с ним ничего нет, мне даже неинтересно, где он работает…
Челюсть отвешивается сама собой от внезапной догадки. Настя — врач, а они учились в одном институте! Пораженная собственной тормознутостью, даже смотрю на Рому, чтобы услышать равнодушное:
— Что?
Молчу, наконец-то задвинув челюсть на место.
— Может, в караоке тогда рванем? — предлагает Сережа. — Сейчас еще одну тачку вызовем…
— Давайте, — Рома машет официанту. — Я только поем, с утра ничего перевариваемого не видел.
Мне не нравится эта идея, но я оказываюсь в меньшинстве. Поэтому, конечно, еду с остальными в караоке. Там мы занимаем небольшой отдельный зал, парни заказывают закуски, пиво и вино. Пятничное студенчество невозможно остановить доводами разума. Я решаю, что тоже к нему принадлежу, поэтому поддерживаю умеренное распитие. Все равно сегодня никого читать не собираюсь. Некого. Да и к лучшему, меньше шансов случайно в кое-кого провалиться.
Кое-кто сидит напротив, с улыбкой наблюдая за братом и Аленкой. Эти двое теперь спелись в прямом смысле! Из них вышел такой замечательный дуэт, что хоть сейчас на сцену. Настя тоже хорошо поет. Даже я в итоге решаюсь на несложную композицию. И после того как сажусь, делаю вывод, что моя нервозность в присутствии Дениса, кажется, полностью излечена. А эти двое зажигают! Они даже изображают какое-то дичайшее танго под Настину песню, заставляя всех смеяться.
Замечаю, что он смотрит на меня. Решаюсь и прямо смотрю в ответ. Он улыбается, но взгляд пристальный, он уже раньше выловил что-то в моем поведении и теперь пытается понять. Встает и направляется ко мне, садится рядом на диван. Стараюсь расслабиться, чтобы сгладить напряженность, но невольно вздрагиваю, когда он спрашивает:
— Ну что, чьи мысли читаешь на этот раз?
— Я… я же пошутила тогда… — даже заикаюсь от нахлынувшего волнения.
Он теперь не улыбается:
— А я сейчас пошутил. Ты чего такая нервная?
Точно. Веду себя как дура. Он и тогда не поверил, и сейчас так не думает, просто тоже хотел сгладить
— Смотри, Кира, не нужно уметь читать мысли, чтобы все понимать. Просто смотри — кто к кому ближе, кто спонтанно тянется, кто держится в стороне, реакции… все, как на ладони.
— Тогда скажи, что ты видишь, — я принимаю вызов.
Он отвечает после непродолжительного раздумья:
— Серега и Настя. Серега влюблен: если бы сейчас все остальные мгновенно умерли, он бы все равно взгляда от Насти не оторвал. Она несерьезна по отношению к нему, просто наслаждается его вниманием. Уверен, они спят вместе — она не реагирует на его ласку, принимает, как должное… Будто привыкла ее получать. Так что или секс, или регулярный петтинг. Зная Настю, ставлю на первое.
Усмехаюсь. Рома доволен моей реакцией — чувствую, что он улыбается:
— Слава. Он часто смотрит на Дениса, будто на каждое свое действие ищет ответ, может, одобрение. Думаю, у них что-то типа соперничества, но Денис всегда побеждает, Славу это не особо напрягает. У них отличный дружеский симбиоз: один петушится, второй это хавает — оба счастливы.
Я уже с восхищением чуть ли не поворачиваюсь к нему, но вовремя останавливаюсь. Смотрю вперед, интересуясь дальнейшим анализом.
— Денис и Алена. Они не привлекают друг к друга в сексуальном плане — между ними совсем нет напряжения, никакого. Они так откровенно липнут друг к другу как раз потому, что им нечего скрывать. Но у них много общего — и чем больше они будут общаться, тем больше точек соприкосновения найдут.
Киваю, вынужденная согласиться и с этим.
— Кира, — теперь он приставил палец к моему плечу, я замираю, ожидая, что он скажет обо мне. — Кира — сама не своя.
Он замолкает, заставляя меня переспросить:
— Почему?
— Ты не захлебываешься ревностью, хотя понимаешь, что Аленка сейчас с Денисом сближается. Пока неизвестно, во что это выльется, но совсем недавно тебя бы это, минимум, разозлило… Похоже, тебя сейчас волнует что-то более важное, поэтому ты на них и не циклишься, — он делает паузу и добавляет: — И еще ты избегаешь меня. А вот тут я уже не знаю почему.
Это прозвучало не как вопрос, поэтому я не посчитала себя обязанной отвечать.
— Ну, а ты? Теперь и о себе расскажи, — предлагаю я.
Рома молчит. Я знаю причину его молчания, но не могу ее обозначить вслух. Он ведет себя так, что никто и никогда не догадался бы о ее настоящих эмоциях — никаких лишних жестов, напряжения или других реакций, которые он выявил у других. Думаю, этот разговор пора заканчивать:
— Ты прав. Я сама не своя, потому что у меня с ним ничего не получается.
— К сожалению, тут глупо что-то советовать. Мысли его я прочитать не могу.
Настя зовет:
— Ром, иди сюда, тоже давай пой. Трезвость от ответственности не освобождает!
Он идет без пререканий и поет что-то, выбранное Денисом. Пью вино. Смотрю на него — сейчас, когда он этого не видит, можно. Я, наверное, впервые встречаю настолько сложного человека — такого, у которого «внутри» полностью противоречит тому, что «снаружи».
Глава 7