На нашей ферме
Шрифт:
— Отец, я прогнал корову, — сказал он, окидывая оценивающим взглядом все, что стояло на столе. — Она хотела перепрыгнуть через изгородь, да застряла там и повалила несколько столбов. Я бы ее как следует отдубасил, да под руками ничего не было, одна кукурузная ботва и навоз.
Затем, после безуспешной попытки насадить на вилку здоровенную муху, кружившуюся над его тарелкой, он принялся за еду.
Но мясо оказалось, мягко выражаясь, не первой свежести, и мы встали из-за стола голодными… Тут Джо торжественно объявил, что знает одно местечко, где есть много яиц, и куда-то умчался.
Яиц
— Какой молодец! — воскликнула мать. — Где ты их достал? Смотрите, целая куча!
— А я их месяца три назад припрятал. Давно нашел одно гнездо. Думал, помолчу до поры до времени, пока они не понадобятся.
В этот момент одно яйцо выпало из шляпы и хлопнулось об пол.
Дейв вскочил с места, чуть не опрокинув стол, и кинулся к двери, зажав нос рукой и метнув свирепый взгляд на Джо, показывая всем своим видом. как глубоко он презирает брата. За ним удалились и остальные. Только отец мужественно продолжал сидеть — его не так-то легко было сдвинуть с места. Да и у Джо нервы были крепкие.
— Это только одно попалось испорченное, — заверил он, направляясь с яйцами к огню, где стоял котелок.
Тут отец, так долго хранивший величественное спокойствие, не выдержал.
— Щенок! — заревел он. — Сейчас же выбрось эту дрянь!
Джо унес яйца во двор, перепробовав их все, но я что-то не помню, чтобы нашлось хоть одно хорошее.
Отец заглянул в бочку — в ней почти не осталось воды, и он снова пробормотал что-то вроде молитвы. Расчистку в тот день он решил больше не продолжать, а вместо этого обнести новый участок проволокой. Столбы были уже вкопаны, и Дейв вместе с сестрой Сарой просверлили в них дыры для проволоки. Отец очень ценил Сару и говорил, что она не уступает любому мужчине. Она умела все: и рубашку сшить, и яму выкопать. Мускулы на руках у нее были что надо, а ноги просто могучие!
Если вы хотите получить истинное удовольствие, займитесь натягиванием проволоки на столбы. Но отец все перепутал: толстую проволоку, предназначенную для верхнего ряда, он протянул в самые нижние дырки. Лишь на двенадцатом, а может, на пятнадцатом столбе мы обнаружили ошибку. Со свирепой неторопливостью мы принялись вытягивать проволоку назад, причем отец не переставал браниться себе под нос.
Наконец все у нас пошло на лад. Мы тянули проволоку пролет за пролетом, а отец то и дело поглядывал на сверкающее небо, ища в нем признаки дождя. Вдруг он увидел, что какой-то рыжий бычок тянется к его жилетке, висевшей на сучке низенького деревца. Отец закричал. Бычок высунул язык и лизнул жилетку. Отец велел Джо отогнать бычка. Джо побежал, бычок тоже, но только быстрее, унося с собой наполовину проглоченную жилетку, некогда составлявшую часть материнской шали. Если бы лохмотья и бахрома были чуть-чуть подлиннее, бычок мог бы наступить на них и вытянуть жилетку изо рта, но этого, увы, не произошло. Джо гнался за рыжим бычком, решив,
Отец и Дейв наблюдали за погоней, пока преследуемый и преследователь не скрылись в овраге. Отец отпустил что-то насчет сообразительности Джо, и мы снова принялись натягивать проволоку. Мы уже приближались к угловому столбу, отец подошел к последнему пролету, как вдруг послышался адский топот. Прямо на нас с диким мычанием неслось целое стадо коров — голов пятьдесят, а то и больше. Они взбрыкивали ногами, как это иногда делают коровы, резвясь после сильного дождя. За ними по-прежнему на почтительном расстоянии бежал Джо, оглашая воздух громким собачьим лаем: Джо любил острые ощущения!
Это стадо давно привыкло свободно проходить между столбами. Могло ли прийти в голову насмерть перепуганным коровам, что промежутки между столбами затянуты проволокой?.. Дейв застыл, разинув рот. Отец только простонал.
Концы проволоки со свистом вырвались из его рук, прихватив с собой клочок его уха. Стадо налетело на проволоку. Несколько коров перекувырнулись, другие запутались в проволоке ногами, третьи зацепились за нее рогами. Они оттащили проволоку метров на двадцать-тридцать, закрутили ее вокруг деревьев и выворотили начисто немало столбов.
Что творилось с отцом! Он махал руками, кричал, бранился. Дейв предпочел отойти в сторону. Вскоре появился Джо, победоносно размахивая изжеванным куском жилетки.
— Здорово я их, отец? — торжествующе крикнул он.
Пот градом катился по его лицу — можно было подумать, что у него на макушке вдруг забил ключ.
Отец попытался отстегнуть свой ремень и одновременно схватить Джо за воротник, но Джо увернулся и пустился наутек.
Это событие крайне омрачило наше настроение. Отец заявил, что с него хватит, что он устал от этой канители и больше пальцем не пошевелит. Дейв попытался его успокоить, а потом побрел вдоль изгороди, отдирая обрывки шкуры и клочья шерсти, приставшие к погнутой и покореженной проволоке…
Наступил вечер, мы уже ужинали, когда пришел Боб Ран, одинокий старик фермер, живший в двух милях от нас. Он обычно приходил к нам со своей газетой в те вечера, когда привозили почту. В грамоте Боб не смыслил, поэтому газету всегда читал ему отец. Сами-то мы газет не выписывали.
Боб сообщил, что за горой собираются тучи. Отец вышел на двор, оглядел небо и, в который раз за этот день, снова по-своему помолился о дожде. Затем он взял газету, и мы все уселись вокруг стола послушать его.
— Так это же газета Мак-Дулана, Боб! — воскликнул он.
Боб запротестовал.
— Да как же, старина? Смотри, тут его адрес.
Боб нагнулся и «прочел» адрес.
— Нет, это моя газета. Тут всегда так написано.
Вот насмешил нас старый Боб! Все же отец развернул газету. Но не прошло и пяти минут, как лампа стала гаснуть — она была почти пустая. Сара догадалась налить в нее воды, чтобы поднять уровень керосина до фитиля, но этого хватило ненадолго, а керосина в доме больше не было. Тогда отец перешел к камину и, присев на корточки, продолжал читать при свете его огня.