На одинокой дороге

Седов Константин

Эрик спрыгнул в воду, наклонился и дружелюбно произнес:

— Могу просветить. И пойми — ничего личного. Просто не повезло тебе! — широко и открыто улыбнулся, — я же говорю, ты должен меня понять.

Теодор испуганно смотрел на него и кивал.

— Наверное, это значит, что ты понял?! Только чего молчишь то? Я тебя слишком сильно приложил? Язык отсох, что ли?

Теодор замотал головой.

— Скажи что-нибудь. Что у тебя за корабль?

— «Джимена», — вымолвил, наконец Теодор.

— Это название, я так понимаю. А, что за корабль?

— Тендер,

кажется.

— Кажется? Ты не знаешь, на чем ходишь?

— Он одномачтовый… наверное тендер. А может бот. Брейди лучше знает.

— Брейди? Это который развлечение с клеткой придумал?

Теодор опасливо посмотрел на Эрика и кивнул.

— Сколько человек на борту?

— Э-э-э… пятнадцать. Нет, чуть меньше.

— Вы на одномачтовом сюда пришли?! Ближайший порт Матура. И вы шли на одномачтовом через все Аскадосское море?!

— Нет. Есть еще остров. Недалеко. — Теодор, почему-то смутился. Про него мало кто знает. Мы до него на шхуне идем, а «Джимену» уже там берем.

— Что за остров?

— Не знаю, как называется. На картах его нет. Там мой дядя живет.

— А, что ты стушевался, когда про дядю заговорил?

— Я не стушевался, — прозвучало жалко и Теодор опять отвел глаза.

Эрику все стало ясно. Он усмехнулся.

— А дядя твой, случайно не контрабанду на этой «Джимене» в Рапайский каганат водит?

Теодор опять замолчал.

— Милая семейка. Ты работорговец, дядя контрабандист. А вы еще пиратов не любите.

Эрик выпрямился.

— Что за название дурацкое — «Джимена»?

— Оно не дурацкое! — вдруг встрепенулся Теодор. — Так мою матушку зовут!

Эрик кивнул:

— Я и говорю — милая семейка. Еще и мама — Джимена.

Теодор юмора не понял, но посмотрел мрачно.

— Что за люди твои ребята?

— В каком смысле?

— Хотя пятнадцать, в любом случае много — вздохнул Эрик. — И корабль, пусть и тендер, мне одному будет тяжело вытянуть. — Когда они должны вернутся?

— Когда как. Могут на несколько дней пропасть. Как охота пойдет. Они и вчера вернуться могли. А могут неделю плавать. Лов и на других островах идет. Здесь самый лучший, хоть и самый опасный. А работу они и без меня свою знают. Я лишь торгую.

Эрик закрыл шкатулку с монетами.

— Кроме денег и меча взять с тебя толком нечего. Жаль ни лука, ни арбалета. Если бы на том утесе засесть, да дождаться. А ты чего остался-то? С ними не пошел?

— Я не ищу лишнего общения. — Голос Теодора был чуть ли не гордым. — Они люди грубые, мне без них лучше. Я в такие моменты, когда один остаюсь, много думаю, пытаюсь играть на лютне. Хотя у меня не получается.

— Да, ты говорил.

— К тому же, кто об Антуане позаботится?

Эрик насмешливо посмотрел на Теодора.

— Что же у тебя с этим верблюдом-то? Люди плохая компания, потому что грубые, а верблюд хорошая?

— Он грузы переносит. Удобно, когда клеток много.

Сзади них послышался то ли крик, то ли плач.

Один из связанных коротышек, с раскрасневшимся

лицом, подняв голову самозабвенно пел. Через мгновенье, к нему присоединились остальные двое.

— Им нельзя вина давать — буркнул Теодор. — Уже проверено.

Эрик снова наклонился к клетке.

— Вот, скажи Теодор, под номером шесть, что мне делать? Первоначальный план, уйти вместе, провалился. А без тебя, подозреваю, меня не заберут. И с тобой не получится. Я ж не могу тебя из клетки выпустить. Вы меня опять туда засунете. Верно?

— Мы можем договориться…

— Нет, не можем — покачал головой Эрик. — Ты себя показал и с тобой все ясно. Поэтому я и не знаю, что мне делать? — он посмотрел на Теодора в клетке. Сквозь решетки, за мокрым купчишкой уже встало солнце, вода из тускло-голубой превращалась в синюю. И на этой прекрасной синей воде из-за заросшего мангровыми деревьями берега выглядывал нос корабля.

Эрик вскочил. Корабль только показался. До него больше полумили. Еще поворот к бухте не делал.

Эрик сел обратно. Внимательно и жестко взглянул на Теодора, который не понял, почему его тюремщик так возбудился. Он поворачивал голову в ту же сторону, когда Эрик одним быстрым движением просунул руки в клетку и ухватив Теодора за голову, коротко произнес:

— Не договоримся, — и с силой двинул молодого купца, сначала лбом по решетке, затем затылком об стенку ящика.

Теодор обмяк и начал уходить под воду. Эрик не дал ему этого сделать, схватил ящик и царапая дно, поволок клеть на берег.

Тащить по песку было гораздо тяжелее. Эрик кинул быстрый взгляд на Антуана, пасущегося неподалеку, но понял, что не получится. Пока он эту скотину запряжет, чего делать не умеет. Да и не подпустит его верблюд. Он до сих пор обиженно косится на Эрика, после мордобоя.

Пришлось руками. Двигался спиной вперед, таща ящик за собой. С натужным уханьем, рывками, до боли напрягая спину, дотащил до кромки леса. Запихнул в кусты, сломал пару веток и накрыл ящик. Отскочил, посмотрел и нахмурился. Плохо спрятан купчишка, конечно, но на большее времени нет.

Побежал обратно. Корабль уже повернул к бухте. Эрик вбежал в шатер, стал рыться в вещах. Посуда, столовые приборы, корзины, здесь же астролябия. Нашел лютню, видимо ту самую. Черт! Где одежда? Не может он почти голым к ним выйти. На нем только рванные штаны и шляпа… Так, шляпа. Слишком приметна. Наверняка члены команды видели в ней Теодора. Она рядом с гамаком валялась. Надо что-то другое. Недавно все перешарил, но тогда искал только золото и вино.

Сундук нашелся посреди шатра, «замаскированный» под стол. Поэтому и не сразу заметил. Отодвинул придвинутые к сундуку плетеные фляги с вином, вытащил пару платьев, пытался на себя надеть и выругался. Ростом они с Теодором одинаковые, долговязый купчишка даже повыше, но Эрик намного шире в плечах и попытка влезть в рукава любого из котарди, оказалась неудачной. Когда пытался пропихнуть руку в рукава силой, ткань затрещала и пошла по швам.