На одинокой дороге

Седов Константин

— Вскрываемся! — «Платок» не договорив шлепнул дамой о палубу.

«Шляпа», кивнув, накрыл даму тузом.

— Не фартит, — продолжая кивать, вздохнул он. Ничего, так бывает. С девками, должно повезти.

«Платок» опять засопел. Тяжело.

— Не может быть.

— Я что могу поделать? Фарт. Ты это… не переживай. Знаешь… оставь себе эту дудку.

— А я говорю, не может быть.

— И почему не может? — скучно переспросил «Шляпа».

— Не может, говорю, быть.

— Ох, тебя заклинило. Все, пойдем,

пока не застукали нас.

— А я говорю, не может быть — в который раз возмущенно повторил «Платок». Он вскочил и почти прокричал эту фразу.

— Тихо, тихо — успокаивающе зашептал «Шляпа», не пались.

— А ну покажи рукава!

«Шляпа» вздохнул:

— Даже если бы там что-то было, то сейчас-то уже нет. Сам подумай. Игра закончилась.

— То есть все-таки было!

— Да не ори ты. Не было там ничего. Ты спросил, я ответил.

— Разводной! Ерша гонишь!!

«Шляпа» встал, придвинулся лицом к лицу к «Платку» и громким шепотом прочеканил:

— Метлу привяжи. Иначе ответишь. Ты чего на рога лезешь? Ты меня на разводе поймал? Да ни хрена! Ты игру принял, остальное твои проблемы.

— Ты на меня наехать решил? Лоха нашел?!

— Да не ори! Запалимся!

— Да мне плевать!

— А мне нет. Лови!

— Чего?

«Шляпа» бросил в лицо «Платку» карту, а когда тот поднял руки, придвинулся к нему и неуловимо дернул кистью.

— Писало лови.

«Платок» охнул и опустился на палубу. «Шляпа» отпрыгнул него и осмотрел свою одежду. Затем поднял голову и процедил:

— Лох ты. Судьба у тебя. Говорю же — не фартит. Писало, как и дудку эту, себе оставь.

Он со спины подошел к обмякшему «Платку» ухватил его и семеня ногами потащил к борту. Несмотря на шум ветра и скрип мачт, всплеск, Курти услышал.

«Платок» вернулся, подобрал разбросанные карты, в несколько движений пальцами пересчитал и усмехнулся:

— Прав Сундук оказался. Передрались. Вот нельзя на нас положиться. Ненадежный мы народ, пираты.

Сунув за пазуху колоду, ушел в сторону кормы.

* * *

Курти и так не хотелось спускаться вниз, а после того, что увидел, желания не прибавилось. Но, что в гнезде, что на мачте оставаться было нельзя. Выждав немного, он спрыгнул на палубу и ухватился за мачту, с которой спустился. Как же его тошнит!

Куда теперь идти? Безопасных мест нет. Не на палубе же оставаться. Скоро рассветет. Пару секунд беспокойно помявшись на месте Курти решил спрятаться в трюме. Он сделал шаг и почувствовал, как на что-то наступил.

Та самая дудка, ставшая невольной виновницей ссоры пиратов. Курти хотел ее пнуть, но представил, как загремит по палубе полая деревяшка, сунул себе за пояс.

Он не прошел и десяти ярдов, как чуть не наступил на спящего на палубе пирата. Он бы и наступил, но замер, когда под ногой раздался храп.

Курти

присмотрелся. Еще прошлой ночью он сам спал на этом месте. Теперь там дрых бородатый детина, а из его открытого рта свешивалась слюна. Овчина откинута, но бородача это не смущало. Холода он не испытывал и продолжал жизнерадостно храпеть. Курти наклонился, вытащил у него из-за пояса нож и сориентировавшись, осторожно пошел в сторону трюма.

В короткий срок потеплело. Вчера под утро было гораздо холоднее.

С этой мыслью он нырнул в трюм.

Верхнюю палубу он прошел беспрепятственно, но, когда вступил на среднюю батарейную, его окликнули.

— Мелкий, это ты?

Курти замер. Потом стараясь не паниковать, продолжил спуск.

— Ты чего молчишь?

Курти спустился на нижнюю палубу, остановился и задрал голову вверх. Кто-то из пиратов подошел к трапу. К трюмному запаху кожи и вина прибавился сильный дух рома.

— Мелкий? — голос был чуть удивленный.

— Ты с кем там разговариваешь? — еще один голос донесся со стороны оружейной.

— Да вроде видел кого-то… кажется Мелкого.

— Я разливаю, — ты идешь?

— Иду.

Курти опустил голову и двинулся по коридору трюма.

Почувствовал под ногами воду. Ее никто не выкачивал. Галереи, где стояли помпы, пустые. Воды пока мало, но еще неделя плавания и у пиратов начнутся проблемы. Раз не беспокоятся, значит идти им недалеко или плевать.

Из-за многочисленных выгородок, сложенного груза, частей такелажа и завернутых в рогожу кулей со всевозможной утварью, коридор был упорядоченно извилистым. Дальше протянутой руки Курти ничего не видел. Он двинулся к крюйт-камере. Перед ней хранились тюки с мехами. В них Курти и собирался залезть поглубже. И тепло и не заметят.

Глаза привыкли к темноте. Курти вышел на не загроможденное пространство и остановился как вкопанный.

Посредине коридора кто-то стоял.

Стоял странно — силуэт неестественно изогнут. Напряженно вытянутая очень высокая фигура.

Курти вспомнил, кого он вчера видел на этом месте и попятился назад. Потом остановился — силуэт не был похож на Жерардо. Призрак худой, а фигура в проеме трюма толстая.

Любопытство взяло вверх, Курти сделал несколько осторожных шагов вперед.

Перед ним стоял кок.

Стоял — не совсем точное слово. Его горло охватывала петля, уходящая в подволок, а сам кок странно пошатывался. Не как повешенный — нет. Он как будто мелко дрожал. И по-прежнему, был очень высоким.

Курти опустил голову. Кок стоял на доске. Доска лежала на перевернутом на бок котле. Кок со связанными за спиной руками балансировал, потому что если упадет, то станет висельником.

Вычурную странность картины завершала длинная палка, которая будто торчала из спины кока и уходила в сторону правого борта.