На одной волне
Шрифт:
Да, война…
Давно уже поднялся из руин красавец Донецк, и только памятники – грозные стражи прошлого – свидетельствовали: было! И пусть никогда больше не повторится.
Отец жениха и вправду воевал на стороне националистической Украины, и очень теперь стыдился этого факта. Узнав, что жена сболтнула, даже накричал на неё, но, конечно, простил, что ж теперь?.. Он за свою глупость и веру в «великого Бандеру» расплатился сполна… А ведь и на Майдане стоял, и вместе со всеми орал идиотские лозунги, скакал… Бр-р-р-р!.. Так теперь лучше всего говорить хотя
А ещё стыдно-престыдно было вспоминать, как они с однополчанами, выпив хорошенько, а как же, пошли за добычей по хатам Авдеевки… Кто-то предложил: «Хлопцы, пора нам своё материальное положение поправить! Мы тут не за хрен собачий воюем!»
Они помнили обещания нового правительства: каждый патриот станет богатым! Значит, всё справедливо. Отец Виталика присмотрел в разрушенном доме, среди прочего, красивую вещицу: мастерски сработанный крохотный сундучок из дерева. Наверное, всякие колечки-цепочки хранить.
– Жене пошлю! – решил солдат. – Вот обрадуется!
Сундучок был почти пуст: в нём лежали только дешёвые бусики «под янтарь», не жаль и выбросить. А вот сам ларчик имел на крышке изящную надпись вязью: «Моей единственной». Ну не в бровь, а в глаз! Такое точно любимой понравится.
Недолго думая, он наладил в Киев тяжёлую посылку. В том доме много ещё чего нашлось, вот удача! А хозяев никаких, и крику никакого. Он терпеть не мог забирать у живых. Дело не в том, что не отдадут: кто их спрашивать будет? Дело в этих воплях, проклятиях… Другие солдаты и внимания не обращали, а его коробило. Жлобы, одним словом, эти селюки-сепаратисты!
Вот этот сундучок и мозолил потом ему дома глаза. Попросил даже жену: «Выбрось». А она сказала, что жалко, уж очень вещь хороша. Просто спрятала в дальний ящик.
Зато теперь, кажется, сундучок может пригодиться! Виталька в него подарок для невесты положит: уже был куплен дорогущий гарнитур: кольцо и серьги. Пусть видят, с кем роднятся! В таком сундучке и подарить незазорно: ручная работа. Да и наконец навсегда исчезнет из дома этот ларец, с глаз долой.
Виталик сразу мысль одобрил:
– Да, красиво! Интересная вещица, эксклюзив.
Свадьбу назначили на конец лета. Договорились, что киевляне прибудут дня на четыре раньше, чтобы вместе, без суеты, закончить все приготовления. Время пробежало незаметно, потому что влюблённые бесконечно звонили друг другу или болтали по телеграму.
– Да намилуетесь ещё! – смеялись родители.
И вот наконец – поезд из Киева! Гости прибыли с большими чемоданами, а в них – подарков столько, что глаза разбегаются.
– Пусть начинают жизнь красиво! – сказала мама Виталика, вручая детям карточку престижного банка с немалой суммой на счёте. Это хорошо; кому деньги помешают?
– А вот мой главный подарок! – торжественно объявил жених. – Натуся, закрой глаза!
Девушка, смеясь, прикрыла лицо ладонями.
– Открывай!
Родители Наташи так и ахнули:
–
Но Наташа почему-то молчала, смотрела на любимого глазами, полными непередаваемого ужаса.
– Натусик, ты чего?.. Примерь лучше!
– Это… Это… шкатулочка моей мамы… Папа делал. Он умел!..
И заплакала. Сначала тихонько, тоненько, удивлённо как-то. Но уже через минуту у неё началась бурная истерика.
– Наташенька, Наташа! – трясла её мать.
– Наточка… – растерянно лопотали кандидаты в родственники.
– Значит, вот оно как, дорогой сваток! – вдруг с ненавистью сказал отец девушки. – С войны, значит, подарочек. Трофей?! Ну чтобы не впустую убивать, да?
И добавил зло и твёрдо:
– Свадьбы не будет!
… А за окном благоухал роскошный тёплый август, самый красивый месяц года…
Рассказ написан 21 апреля 2015 года.
Ника Сурц. СОПЕРНИКИ
1
Эрик так и не смог уснуть: мешала непрекращающаяся головная боль. Он стиснул зубы, приподнимаясь на жёсткой больничной кровати, и сбитым распухшим кулаком ударил по кнопке вызова медсестры:
– Эй, кто-нибудь! Опустите наконец эти чёртовы жалюзи!
В дверях показалась пожилая медсестра, сжимая в руках крошечный стеклянный стаканчик:
– Хорошо, месье Монер, – учтиво сказала она, протягивая ему стаканчик, – сейчас всё сделаю. Странно, что вам не нравится наш знаменитый карминный закат, здесь на острове его называют «неразлучник». – Медсестра недоумённо пожала угловатыми плечами и вкрадчиво продолжила: – Считается, что влюблённые, однажды встретив этот закат, уже никогда не расстанутся.
– Мне плевать на ваш закат, – произнёс Эрик, еле выговаривая слова опухшими губами, – впрочем, как и на ваш остров.
Быстро выпил лекарство из стаканчика и уткнулся в подушку.
Эрик соврал ей и мгновенно почувствовал, как у него сдавило горло.
Он часто возвращался мыслями на этот остров, куда приехал совсем юным в надежде найти хоть какую-нибудь работу в порту. Он сбивчиво рассказывал встречающимся людям свою трогательную историю: о том, что рос единственным ребёнком в семье, и отец – крепкий здоровяк ловко управлялся на нескольких работах. Но мать умерла от болезни, когда Эрик был совсем маленьким. Отец больше не женился, стал выпивать, продал их старенький дом, промотал деньги и вскоре умер от белой горячки.
Эрику всё же посчастливилось получить место разнорабочего, а спустя время он встретил юную зеленоглазую шатенку с необычным именем Татин, которую до сих пор не мог вытеснить из своей памяти. Впервые он испытал тогда трепетную юношескую любовь и щемящее чувство нежности. Сейчас этот пламенный закат только усиливал гнетущую тоску по тихим и простым вечерам, проведённым с ней. Он восхищался её женственностью и утончённостью, длинными локонами, спускающимися водопадом на загорелые плечи, и редкостным упорством, с которым она доводила до конца любое дело.