На острие

Кутузова Елена

Я шла по анфиладе внутренних покоев, куда не пускали никого, кто не был бы членом Клана, если у него не имелось особого приглашения. Как сказал Кен, в этих комнатах поверили все, нашли немало жучков, но уничтожать не стали — просто перепрограммировали, и камеры теперь передавали благостные картинки снующих туда-сюда саро, а микрофоны — спокойные разговоры «ни о чем».

— Чтобы подозрений не было.

Я не представляла, какую работу пришлось проделать, чтобы осуществить это за одну ночь. Но то, что смогли — радовало.

Значит, люди готовы сражаться за клан.

Оставался сущий пустяк — сделать их своими. Как, пока не знала, и решила начать с малого: думать только о свадьбе.

Совет Клана уже ждал. Меня усадили на возвышение, рядом устроился Кен. Священник в желтой безразмерной одежде начал церемонию, едва все заняли свои места, я даже не успела оглядеться. А потом стало некогда.

Едва прозвучали последние слова ритуала, грянул хор голосов — Старейшины поздравляли нас с Кеном, а его дядя хитро поглядывал то на одного, то на другого. Интересно, чего ему стоило так быстро поменять мнение этих людей — еще вчера многие не желали меня признавать даже внучкой Главы, не то что наследницей.

Большого пира не было — Кен признался, что Совет беспокоился об утечке информации. Я предоставила решать ему — все же муж лучше знает, что нужно клану, недаром столько лет умудрялся скрывать от врагов истинное положение дел.

Но и дед хорош! В нем умер великий актер — так изображать марионетку, послушную воле Второго Клана, лишь бы выиграть время для укрепления своего! Все-таки таким родственником можно гордиться!

А еще… еще у меня появилась новая причина жить: Клан. Мама столько вынесла ради Клана. Да и папу впутала, хотя он знал, на что шел. Теперь сдаться, значит, предать родителей, ради их памяти я обязана одержать победу.

А для этого нужно было слушаться мужа, потому, когда он дал знак к окончанию праздника, я покорно поднялась и направилась за ним к выходу.

Но едва мы переступили порог зала и оказались в личных покоях, Кен отстал на полшага:

— Я всего лишь муж наследницы. Привыкайте, на некоторых церемониях впереди будете вы.

— Зачем так официально? — готовая ко всему, я все-таки удивилась.

— Потому что вы — внучка Главы Клана. Кем бы я ни стал, я наследую Господину только пока остаюсь вашим мужем.

Ох, сколько заморочек! И ко всем придется привыкать. И, наверное, изучать церемонии. Нельзя же ударить лицом в грязь. По поведению наследницы будут судить и остальных.

Но поделиться размышлениями с мужем не успела: в дверь постучали. Пряча глаза, саро доложил, что госпожу хотят видеть посланцы Верховного Совета.

— Они в приемной.

Ох, с какой скоростью я переодевалась! И ругалась, смывая с лица толстый слой белил. Заново краситься не стала, просто нацепила розовый костюм, натянула шляпку, прикрывая обычный пучок и, нырнув в туфли-лодочки, рванула по коридору.

Саро кинулись следом, но не для

того, чтобы удержать — они ненавязчиво указывали дорогу, умудряясь не обогнать ни на полшага. Признали? Или всего- навсего проявляют уважение жене Отани? Ладно, потом разберусь! Сейчас важнее узнать, что нужно Совету.

Стоило войти, мужчины встали. Я остановилась в дверях, уже понимая: что-то случилось.

— Госпожа Лара, примите глубокие соболезнования от Верховного Совета. Ваш дедушка, глава Первого Клана, скончался два с половиной часа назад.

Ноги подкосились. Если бы не подставивший руку саро, я бы съехала на пол.

В голове билась одна мысль: успели!

Гости поняли мою слабость по-своему. Переглянулись и принялись утешать. А потом заявили:

— Вы нехорошо себя чувствуете, отдохните. Заседание Верховного Совета назначено на завтра. Явятся все Главы и наследники. Надеюсь, вы будете в состоянии выслушать решение о своей дальнейшей судьбе.

Не помню, как бормотала благодарности и уверения, что завтра в полдень буду готова ко всему. А когда гости ушли, рухнула в кресло.

Застывший у стены саро ожил и через минуту ка столике стоял запотевший стакан воды.

Вот не помню, чтобы раньше мои потребности удовлетворяли с такой скоростью!

В приемную стремительно ворвался Кен. Кажется, он был неподалеку, в какой-то комнате, откуда было прекрасно видно и слышно все, что здесь происходило. Он уже знал.

— Лара… — голос дрожал от сдерживаемых слез. — Примите мои соболезнования.

— Да нет, это вы примите мои соболезнования, Глава, — прервала я его и отвернулась.

Странно. Я совершенно ничего не чувствовала. Да, дед был незримой опорой всему, но— грусти не было. Завтрашнее действо занимало меня куда сильнее. Выдержу ли?

— Кен, — отвлекла мужа от его мыслей. — Можно попросить?

— О чем угодно, — он обвел рукой помещение, — в этом здании все принадлежит вам. И стены, и вещи, и люди. И даже я, — добавил одними губами.

Вот только шуток сейчас не хватало!

— Кен, помнишь маску, в которой Господин Би показывал меня в своем салоне?

— Госпожу кошку? Да кто же ее забудет.

— Ты можешь достать такую же? И кимоно. Белое. С алыми цветами.

— Лара, завтра наследнице надлежит быть в трауре…

— Этого все и ждут. Кен, я хочу нанести внезапный удар. Ты… поможешь?

Отани подошел к креслу, положил руки на подлокотники. Я снова почувствовала аромат имбиря.

— Разве я не клялся, что принадлежу тебе? Разве не обещал поддержать тебя в любом деле? Действуй, как считаешь нужным и помни: наследница Главы Первого Клана, жена Главы Первого Клана всегда права, чего бы она ни натворила.

82

Я не спала. Из-за Кена. Он сказал, что до утра нужно многое успеть и умчался.