На переломе. Философские дискуссии 20-х годов

Коллектив авторов

Восприятие современным человеческим организмом теории новой биологии, как суммы пятнадцати для современности максимально общих и максимально точных анализаторов, по грандиозному, совершенно стихийному контрасту со многими тысячами державшихся в человеческих организмах столетиями и тысячелетиями анализаторов, немедленно уничтожаемых проникновением в организмы пятнадцати анализаторов теории новой биологии, может быть названо, в отличие от других «научных» и проч. событий в организме, «ОРГАНИЧЕСКИМ КАТАКЛИЗМОМ» (органической бурной революцией, бурным перерождением). Автор теории новой биологии в истории человечества не знает и отдаленно похожего или отдаленно равного по мощи органического события.

Задачей автора теории новой биологии, т. е. человека, должно быть впервые образовавшего в себе сочетание как раз пятнадцати определенных анализаторов, является: ввести теорию новой биологии, т. е. ввести скрещение пятнадцати анализаторов, из которых состоит теория новой биологии, во все — по крайней мере человеческие — организмы современной ему революционной эпохи, т. е. вызвать органические катаклизмы, органические перерождения в миллиарде с лишним современных ему человеческих организмов…

В самом начале, приступая к «ослаблению»,

автор «т. н. б.» точно объявляет организму, какое именно количество, каких именно понятий или суждений и теорий, т. е. скрещений понятий, будет потом, после, разрушено, окончательно ликвидировано в организме, а пока подвергнется только ослаблению особыми воздействиями автора «т. н. б.». Согласно этому заявлению автора «т. н. б.», ослаблению (и последующей ликвидации) подлежат все вообще суждения, теории, понятия первых трех групп, т. е. все вообще суждения, теории, понятия психологические, метафизические, эмульсионные, а также подавляющее большинство понятий, теорий, суждений четвертой группы, т. е. подавляющее большинство естественнонаучных суждений, понятий, теорий; по поводу последних он уточняет: это все попадающие после перерождения из эмульсионных в группу естественнонаучных (после отшелушения эмульсионных признаков — см. тезис 10), теории социальные и социологические или гуманитарные (включая логику, теорию познания, научную методологию) и все вообще биологические теории (теория новой биологии равно чужда современным теориям биологии, как всем остальным ликвидируемым ею теориям), т. е. все вообще естественнонаучные теории, за исключением теории физики и теории химии…

Покончив с задачей ослабления и ликвидации в организме первых трех групп суждений, автор «т. н. б.» приступает к осуществлению безмерно, безгранично более грандиозного замысла — к ослаблению в организме действия подавляющего большинства естественнонаучных теорий (суждений), естественнонаучных сочетаний, скрещений анализаторов, с тем чтобы потом, после введения остальных шести анализаторов «т. н. б.», организм подверг их полной, безостановочной гибели, ликвидации. Автор теории новой биологии достигает этого, объявляя организму грандиозные размеры этого грядущего катастрофического события в организме и причины этого события, а также бегло иллюстрируя некоторые «по-катастрофические» моменты в организме, моменты прорывов в организме, воспринявшем пятнадцать анализаторов «т. н. б.» к некоторым проблемам ликвидированных теорий, т. е. достигает этого произнесением приблизительно следующей цепи суждений:

1) Вводимое в организм новое скрещение 15-ти особых анализаторов названо автором «теорией (скрещением анализаторов) новой биологии» (именно «биологии» — от греческого слова «биос», т. е. жизнь, жизненные явления, органические явления) потому, что скрещение этих 15-ти анализаторов своими бесчисленными бурными прорывами объясняет организму решительно все без исключения вопросы, относящиеся к явлениям органических (жизненных) структур и к явлениям органических (жизненных) движений, т. е. физиологических движений, рефлексологических движений, к явлениям «цепей рефлексов» (и анализаторов). Еще недавно, до ознакомления с «теорией новой биологии», организм, произнося термины: «биология», «теория биологии», привык думать согласно различным, именовавшимся «биологическими» теориям (теориям Дарвина, Ламарка, неодарвинистов — вообще безграмотно-эмульсионным психологическим, а то и метафизическим теориям неоламаркистов, виталистов, неовиталистов и т. д. — легионы), что «биология» — это слово, пригодное для наименования теорий (скрещений понятий), объясняющих на самом деле лишь ничтожную часть жизненных явлений: «происхождения животных и растительных видов», «борьбы за существование» и т. д., а подавляющее большинство жизненных явлений, например, в человечестве объясняется, да к тому же кое-как бесчисленным множеством особых теорий под наименованием теорий права, теорий нравственности, теорий искусства (теорий музыки, теорий живописи и т. д.), теорий логики, теорий познания, теорий науки (и научной «методологии»), теорий социологических (множество), гуманитарных теорий, теорий явлений «разума», теорий «надорганических» явлений (Спенсер, де-Роберти и легионы), «психологических», «социально-психологических», «коллективнопсихологических» (а на самом деле в подавляющем большинстве типично эмульсионных) и пр. и пр. теорий о явлениях логики, познания, права, нравственности и пр. и пр. и т. д.

Но еще только при введении в организм восьмого и девятого анализаторов «т. н. б.» в организме начинают намечаться первые признаки наступающего катаклизма: организм бурно объединяет девятым анализатором «всякие вообще цепи рефлексов» (и равным ему по объему восьмым анализатором — «всякие органические структуры») и все вообще явления, обнимавшиеся теориями старой биологии, и все остальные рефлексологические (жизненные) явления, которых неорганизованно, кое-как, разрозненными частями, в подавляющем большинстве случаев «эмульсиями», а то и «психологическими понятиями» пытались обнять (а своими скрещениями и «объяснить») бесчисленные «понятия» бесчисленных, частью приведенных выше теорий.

Но только после введения в организм всех 15-ти анализаторов «т. н. б.» в организме бурно ликвидируются все сотни и сотни естественнонаучных анализаторов, меньших по объему, чем два анализатора «т. н. б.» (восьмой и девятый), «всякие органические структуры» и «всякие физиологические реакции, т. е. всякие комплексы, сочетания рефлексов», а гибель этих сотен и сотен анализаторов ведет к одновременной гибели сотни и сотни анализаторов, связанных с ними в суждениях; таким образом, с введением в организм 15-ти анализаторов «т. н. б.» в нем гибнут все вообще естественнонаучные суждения и теории, за исключением физики и химии. Даже анализаторы математики «единица» и «бесконечность» реорганизуются пережившим этот катаклизм организмом, и соответственно многое реорганизуется в теориях физики и химии. (Безвозвратно, полностью гибнут все теории логики, теории познания, научной методологии, все вообще теории социальные и социологические, фигурирующие еще под именем гуманитарных, все вообще старобиологические теории и т. д. даже в отшелушенном виде.)

2) Причина катастрофической гибели в организме, с введением в него 15-ти анализаторов «т. н. б.», сразу всех вообще естественнонаучных теорий и суждений, за

исключением теорий физики и химии, — та же, что и причина менее катастрофической, большей частью постепенной гибели (при замене их другими анализаторами, количественно большими или меньшими) в организмах сотен тысяч анализаторов, со времени появления органической жизни на земле, т. е. конкуренция в организме старых и новых анализаторов. Сочетание 15-ти анализаторов «т. н. б.», введенное в организм, позволяет организму реагировать по адресу всех явлений, входящих в объем двух анализаторов (самых меньших по объему из 15-ти): «всякие органические структуры» и «всякие физиологические реакции» — точнее, лучше, к большему его удовлетворению, к большей его «радостности», т. е. к большему его «стенизму» (см. 12-й анализатор «т. н. б.»— «стенический отбор сочетаний, цепей рефлексов и анализаторов»), чем огромное, тысячное количество сочетаний других анализаторов с анализаторами меньшими по объему, чем эти два анализатора «т. н. б.» («всякие органические структуры» и «всякие органические реакции», т. е. чем огромное количество тех самых сочетаний анализаторов, которые известны под именем «социальных», «социологических», «гуманитарных», «биологических» и пр. и пр. теорий).

3) Чтобы углубить процесс ослабления в организме анализаторов и сочетаний анализаторов, подлежащих полной ликвидации только позднее, после введения в организм всех 15-ти анализаторов «т. н. б.», чтобы углубить этот процесс, начавшийся уже после произнесения ряда суждений, приведенных в п. 1-ми 2-м, автор «т. н. б.» несколькими по возможности яркими примерами иллюстрирует организму, как изменится картина человеческой жизни на земле: как прошлое человечество, расщепленное на тысячи групп различно реагирующих людей, — групп больше или меньше «образованных» и «культурных» и совсем «необразованных и некультурных» — при коммунистическом хозяйстве объединится, совершенно уравнится проникновением во все человеческие организмы нового, одного и того же сочетания 15-ти анализаторов «т. н. б.», — уравнится органическими катаклизмами во всех человеческих организмах; как эпоха коммунизма будет рассматриваться коммунистическим человечеством не по современной художественной формуле: «с каждого по его способностям, каждому по его потребностям», а как эпоха полного уравнения всех человеческих организмов в напряжении «непрерывной радостности», в «коэффициенте непрерывного стенизма» как, по мере времени, по мере возможности, коммунистическое человечество будет увеличивать до особого предела напряжение своего непрерывного стенизма, используя для этого имеющиеся в его распоряжении «органические раздражители», «системы органических раздражителей» (средства потребления, труд); как исчезнет при этом современное разделение на труд и потребление, слившись в общем понятии «систем органических движений, реакций, систем сочетаний, цепей рефлексов», а понятие «средства потребления» вместе со многими понятиями растворится в общем понятии «всякие органические раздражители». Автор «т. н. б.» рассказывает далее организму, как коммунистическое хозяйство будет основано на «системе физиологических паспортов» для всех человеческих организмов, причем в каждом таком паспорте будет указана цифрами напряженность, сила («коэффициенты консервативности реакции») многих, наиболее существенных реакций (цепей рефлексов) того человеческого организма, которому определенным органом коммунистического управления (Ревнаучсоветом) выдан этот паспорт, а также будет указан коэффициент радостности, стенизма на этот год или на этот определенный промежуток времени коммунистического хозяйства; как такой «физиологический паспорт» будет служить для организма, выражаясь современным языком, «карточкой» одновременно и на труд и на потребление в широком смысле этих слов; как коммунистическое управление будет единовременно менять физиологические паспорта на новые, как только появятся данные предполагать, что в человеческих организмах за истекший период произошли существенные физиологические изменения. Многое такое из прошлого в будущее объявляет автор «т. н. б.» организму, чтобы сильнее ослабить в нем силу сопротивления конкурирующих, подлежащих ликвидации анализаторов…

Автор теории новой биологии создал, образовал в себе пятнадцать анализаторов «теории новой биологии» 7 лет тому назад, т. е. в эпоху буржуазного хозяйничания. Автор безмерно горд сознанием, что с первых же дней своего катаклизма он понял, как парадоксально ни звучало для того века такое понимание, что ему, автору как будто бы научного создания, не надлежит все-таки ограничиться написанием книги об этом создании и выпуском ее на буржуазный рынок, понял, что не у прилавка буржуазного хозяина ждет его спрос на его великий «органический катаклизм». Автор с волнующим его удовлетворением вспоминает, с каким оформленным презрением отшвыривал он прочь от себя все соблазны буржуазных ласкательств — многочисленные предложения оставаться при различных кафедрах буржуазных университетов, к великому гневу белогвардейской, «либеральной» тогда профессуры и к недоуменному непониманию пошлейших архибуржуазных обывателей из числа «социалистических» профессоров, «катедер-социалистов», часть которых, к его великому смущению, неизвестными ему путями оказалась ныне как будто бы в стане революции (Рейснеры и К°). И всеобщий звериный вой об «анархизме», о «футуризме» автора «теории новой биологии», поднятый тогда всей либерально-белогвардейской петроградской профессурой вокруг теории новой биологии, звучал лучше для уха автора «теории новой биологии», чем недоуменные непонимания его поведения этих пошлейших «социалистических» обывателей. И еще с волнующим его удовлетворением вспоминает автор, как тогда — одинокий, пройдя мимо кафедр и буржуазных ласкательств — он собрал вокруг себя несколько самых пламенных энтузиастов из числа всех, какие когда-либо встречались на его пути, и, сделав из них таких же пламенных сторонников теории новой биологии, как он сам, создал из них «тайный штаб грядущей мировой пролетарской революции», как этот руководимый им штаб готовился прежде всего в русском и англо-саксонском пролетарских мирах революционными методами раскинуть идеологию теории новой биологии. Одни члены этого штаба погибли в империалистской войне, другие в кипящей работе разметаны по территории революции, третьи, должно быть, в революционном подполье вне территории революции. Сам автор теории новой биологии не «председатель штаба мировой пролетарской революции», а простой солдат пролетарской революции, красноармеец пролетарской революции, — и от этого он не менее счастлив.