На перепутье
Шрифт:
– Что, качество не устроило? – честно говоря, мне плевать на подобные истории, но Август желает выговориться.
– О качестве и речи не шло. Первая же зима показала, что тепло в этих домах не держится. Позже проявились и другие недостатки.
Я с наслаждением отпиваю кофе. Один его теплый аромат бодрит, придает сил и прогоняет усталость. Еще три часа – и я смогу передохнуть. Всегда нужно иметь четкие ориентиры, этому меня научил бег. Если перед тобой стоит цель – пробежать тридцать километров или продержаться до пяти утра – то организму проще приспособиться. За годы я постепенно научился рационально использовать свои ресурсы, растягивать силы на нужную дистанцию или временной отрезок. Вначале приходилось прилагать усилия, постоянно следить
Спустя полчаса я снова за рулем. Передышка в кафе пошла на пользу, голова ясная. Сева так и не проснулся, хотя Август пытался его разбудить, чтобы тот поел.
Вскоре темнота отступает, ее место ненадолго занимают синеватые сумерки, небо начинает светлеть. Мы едем на юго-восток, и я жду, когда из-за гребня леса покажется первый солнечный луч. Въезжаем на сопку, я притормаживаю на минуту, чтобы полюбоваться открывающимся видом – заснеженная тайга до самого горизонта, полотно дороги, уводящее куда-то вдаль. Мне хочется разделить с кем-то это ощущение – когда ты оказываешься один в пустынной местности без признаков присутствия людей, и перед тобой приглашающе раскинулся бесконечный простор, который таит в себе бездну неизведанных возможностей и нехоженых тропок. Я поворачиваюсь к Августу, но он крепко спит. На его лицо падает холодный отсвет стремительно набирающего силу утра, и в эту минуту я остро осознаю, насколько же мы действительно похожи.
Я отпускаю ручник, машина послушно съезжает вниз по склону – впереди еще пара сотен километров, основная часть пути осталась позади. Следующая остановка – в небольшой деревушке. Судя по дымку, который поднимается из труб, местные жители любят вставать пораньше. За несколько километров до нее начинаются изгороди, потом, как обычно, аншлаг – искусно вырезанный из дерева, а потом – крошечное кладбище. Беленые деревянные памятники, напоминающие домики, некоторые покосились со временем, простое ограждение из штакетника, но видно, что здесь заботятся об усопших – все чисто и аккуратно. Кафе расположено на выезде из деревни. Я останавливаюсь, смотрю на часы – что ж, рассчитал почти с точностью до минуты, десять минут шестого. Август, по обыкновению, моментально просыпается. Вдоль обочины бредет небольшой табун – вдруг вспоминаю, что именно здесь прошлым летом на меня напал мужик с топором. Выхожу из машины, ищу глазами знакомую калитку. Во дворе никого не видно, но хозяева проснулись – шторы отдернуты, печка растоплена, снег перед воротами убран. За изгородью стоит несколько лошадей, их дыхание паром вырывается из ноздрей, они переступают с ноги на ногу, мотают головой. За ними высится несколько стогов сена. Обычный деревенский быт. Наверняка, и люди здесь живут самые обычные. Но иногда именно они могут представлять самую большую опасность – ты не ждешь от них ничего плохого, а они в этот момент готовы нанести удар. Порой в самых простодушных и безобидных с виду обывателях таится такая тьма, что любой злодей покажется рядом с ними милым шутником. Что же побудило взять того человека топор? Неужели только древние суеверия? Нетерпимость? Ненависть к тем, кто отличается от него? Желание защитить свою собственность?
– О чем задумался? – Август стоит рядом, с видимым удовольствием вдыхая морозный воздух.
– Вспомнил кое-что.
Позади хлопает дверь – Сева проснулся. Он выглядит намного лучше, чем вчера. В его светло-серых глазах вновь загорелась лукавая искорка. Он сдвигает шапку на затылок и довольно потягивается:
– Как же приятно наконец выспаться! Так мы уже почти приехали? Отлично, парень, я знал, что ты справишься. Дальше поведу я, а ты ложись, отдохни.
В кафе пустынно и, к счастью, тихо. Я допиваю воду, выкидываю бутылку в мусор. Август снова берет двойную порцию – в этот раз я не возражаю. Сева о чем-то весело переговаривается с девушкой за стойкой, похоже, он успел здесь примелькаться. Меня начинает слегка знобить от усталости, плечо настойчиво ноет, я невольно морщусь и потираю его. Мой
– Устал? – Сева подходит ко мне и с силой хлопает по спине, я с трудом сдерживаюсь, чтобы не вскрикнуть, боль пронзает с головы до ног, словно через меня пропустили электрический разряд.
– Что такое?
Август подходит к нам, он что-то вполголоса говорит Севе, тот сразу начинает извиняться, я отмахиваюсь от него и сажусь за столик. Реальность подергивается дымкой, куда-то уплывает – приятное ощущение, как будто лежишь на поверхности теплой воды и качаешься на мелких волнах. Я ем, но не чувствую ни вкуса, ни запаха пищи. Мои спутники о чем-то разговаривают, до меня долетают бессвязные обрывки слов, я даже не стараюсь сложить из них общую картину.
Спустя десять минут вытягиваюсь на заднем сиденье. Здесь прохладнее, чем впереди, поэтому дополнительно укрываюсь своей курткой, натягиваю капюшон толстовки на голову, чтобы не мешал свет и, быстро согревшись, засыпаю.
Я надеюсь, что уж сегодня-то меня не побеспокоят кошмары, ведь время, когда они обычно являются ко мне, прошло. Да и день на дворе, почему-то мне кажется, что они должны бояться света – ничем не обоснованное убеждение. Понимаю, что заблуждался, когда со стоном выбираюсь из очередного мерзкого сна. Пару минут лежу, опутанный его липкими черными нитями, не понимая, где я, потом до слуха доносится звук двигателя, грохот и лязг, свидетельствующий, что мы едем по отсыпанной гравием дороге. Камни дробно стучат по днищу автомобиля, в фургоне что-то перекатывается, я не улавливал этот звук, пока был за рулем, но отсюда он прекрасно слышен. Тело затекло, я меняю положение, и стараюсь уснуть снова. На ногах что-то тяжелое и теплое – куртка Августа.
Машину немилосердно трясет, а потом вдруг становится тише – мы выехали на асфальт. Значит, до столицы осталось меньше сотни километров.
Сквозь гул до меня доносится обрывок разговора – я почти засыпаю, и не понимаю, снится мне это или все взаправду.
– Такие, как твой сын, долго не живут. Ты должен быть готов к этому, – голос Севы звучит непривычно серьезно.
– Это не твое дело, – огрызается Август, кажется, его не на шутку задело это замечание.
– Спроси, что с ним произошло в детстве! Он давно уже живет в долг, понимаешь? И рано или поздно…
– Откуда ты вообще можешь знать об этом?
– Я не раз с ним ездил, забыл? У меня было время понаблюдать за ним. Спроси у него, от чего он все время бежит, – Сева продолжает упорно настаивать на своем, – Я чувствую такие вещи. Мой дед тоже умел такое. Наследственность – важная вещь. Может, поэтому я и подался в дальнобойщики, чтобы не видеть так много. Тоже бегу, только вот от себя никуда не деться. Поверь, мне жаль твоего парня, но он давно на грани, а ты только сблизился с ним. Он уйдет, а ты останешься. Тебе будет во сто крат хуже. Всем, кто остался, приходится намного хуже.
Август молчит. Я бы предпочел, чтобы он продолжал спорить. Но, похоже, он знает куда больше, чем я. И глубоко внутри согласен со словами Севы.
Наверное, он прав. С этой мыслью я вновь ныряю в спасительную тьму.
***
– Сынок, проснись, – Август будит, положив руку мне на голову, – Приехали.
Медленно прихожу в себя. Кажется, что на дворе должна быть ночь, но открыв глаза, понимаю, что ошибался. Сажусь, стаскиваю с себя куртку, накидываю на плечи. Грузовик припаркован во дворе, со всех сторон окруженном новыми многоэтажками.
– Ну что, мы в расчете? – Сева улыбается и протягивает заскорузлую ладонь, – Береги себя, парень!
На солнце его странные глаза кажутся еще светлее, они резко выделяются на смуглом лице. Я отвечаю на пожатие, пытаясь уловить в его взгляде что-то, что помогло бы понять, приснился мне этот разговор или нет. Может, в глазах и присутствует некая абстрактная печаль, а может, я просто вижу, что ищу. Август выглядит подавленным, поэтому я склоняюсь к тому, что невольно подслушал не предназначенное для моих ушей.