На перепутье
Шрифт:
Август рассказал мне, что произошло в ту ночь, но я никогда не верил в подобного рода истории. Может, мои сны – всего лишь искаженное эхо его слов. Откуда я знаю, что это именно мои собственные переживания, а не то, что мне навязали?
Я окончательно проснулся. Сажусь в кровати, долго смотрю в синий прямоугольник окна. Смутно виднеются заснеженные ветки; закат давно догорел, сумерки тихо отступают, небо из синего становится черным. Заворачиваюсь в одеяло – в доме жарко натоплено, но холод внутри не проходит.
– Отдохнул? – Август появляется в дверях, я улавливаю в его голосе улыбку, – Услышал, что ты проснулся. Не помешаю?
Он садится рядом.
– Кирилл заходил, но я не стал тебя будить.
Я
Иногда мне кажется, что такие моменты, когда слова не нужны, важнее долгих разговоров по душам. Слышно, как на кухне Денис тихо шелестит страницами – он настолько погрузился в очередной выдуманный мир, что не заметил долгого отсутствия Августа. Его можно считать идеальным соседом – он неприхотлив, тактичен, самодостаточен и всегда спокоен. Наверное, с нами двоими может ужиться только такой человек.
Он вернулся в деревню за месяц до нового года. Сказал, что перевелся на заочное отделение. Сразу нашел работу – старик Аким помог, устроил учителем и библиотекарем. Идея, чтобы он жил с нами, оказалась удачной. В первое время нам был нужен кто-то третий, кто взял бы на себя роль своеобразного проводника, чтобы мы с Августом наладили отношения и научились говорить друг с другом. Звучит, наверное, странно. Но даже сейчас, несколько месяцев спустя, мы порой чувствуем взаимную неловкость. Сложно сразу принять правду, которая обрушилась на тебя внезапно, да еще спустя столько лет. Умом я, конечно, понимаю, что поступок Августа, Айзека и мамы был обусловлен необходимостью сохранить хотя бы одну семью, но сердце до сих пор не может принять этого.
Я крайне мало знаю об Августе, о его прошлом. Только в самых общих чертах. Да и он сам не спешит делиться историями из своей жизни, а я его не расспрашиваю. Как-то это неудобно. Но я помню, что он часто куда-то уезжал, иногда исчезая на несколько месяцев – никто не знал в точности, где он в это время был и чем занимался. Среди местных жителей всегда ходили разные слухи о его деятельности за пределами деревни – мол, он выполняет какие-то поручения. Какого именно рода – неизвестно. Но я подозревал, что он занимался тем же, чем в свое время славились наши предки – выслеживал и находил людей. Я подозреваю, нет, убежден, что Айзек использовал его способности – точно так же, как собирался поступить со мной. Но Август – не Охотник, он всего лишь Следопыт, и мне остается лишь надеяться, что ему не пришлось выполнять ту грязную работу, которая обычно перепадала таким, как я. Хотя, судя по хронической бессоннице, в его прошлом было немало моментов, которые не дают ему спокойно спать по ночам.
Со слов своего начальника, Олега Яковлевича, сослуживца Августа, я составил примерную картину их общего прошлого – они побывали в переделках, из которых большинство их друзей так и не выбралось. Приняли участие в двух локальных конфликтах. Эти журналистские эвфемизмы собьют с толку кого угодно. Их еще называют миротворческими операциями, что звучит совсем уж кощунственно. Им было по девятнадцать, когда они впервые попали в зону боевых действий – совсем еще мальчишки. На немногочисленных черно-белых любительских фотографиях той поры запечатлены присяга – крайне торжественные юные лица, готовые хоть сейчас встать на защиту своей родины; мальчишки, непринужденно и гордо позирующие с оружием в руках; и несколько снимков уже военной поры – настороженные позы, усталость в глазах, размытые лица, поднятые вверх дула автоматов. Я не знаю, как им удалось пройти через этот ад; но одной войной их генералы не ограничились, и спустя год они оказались на другом конце страны, на самой границе, и вновь вынуждены были рисковать жизнями.
Я понимаю, почему Август не любит вспоминать это время, никогда не говорит о годах службы и старается не встречаться с теми, с кем ему пришлось пройти
Я не знаю, что меня привело на работу именно в то место, которым руководил друг Августа. Случайность? Предопределенность? Интуиция? Что было бы, зайди я в другое здание или другой офис? Но я подчинился порыву – и в итоге оказался там. Сразу попал на собеседование к начальнику – он лично принимал участие в подборе кадров. Сложно сказать, что именно побудило его взять меня на работу, без опыта, рекомендаций, образования. Позже он как-то обмолвился, что я напомнил ему друга – и решил рискнуть. Потом Август сам вышел на него и попросил приглядеть за мной.
Иногда обстоятельства складываются таким фантастическим образом, что невозможно не поверить в судьбу.
Но я продолжаю упорствовать и отрицать факты подобных мистических совпадений. Никогда не любил, когда речь заходила о влиянии неких тайных сил на наши решения. Я не суеверен, не религиозен и предпочитаю думать, что смерть – это действительно конец, а не начало чего-то другого – цикла перерождений или загробной жизни. Это жирная точка, за которой больше ничего нет. Мне приятнее осознавать, что моя жизнь – в моих собственных руках. И что я сам несу ответственность за свои слова и поступки.
Поэтому так трудно принять историю о своем появлении на свет, которую рассказал Август. И о том, как он вернул меня обратно. Все это никак не вяжется с моей картиной мира, в котором все имеет рациональное объяснение.
Может, именно этот внутренний конфликт не дает мне вспомнить то, что происходило в те два месяца, которые выпали. Что-то в сознании блокирует эти воспоминания – и это ощущение порой настолько мучительно, что вгоняет в отчаяние.
Август вдруг поворачивается в мою сторону:
– Чем ты собираешься заняться?
– Сейчас?
– Нет, я имею в виду – в жизни.
– С чего вдруг ты спросил? – я удивлен.
– Просто тебе сегодня двадцать пять. Пора устраивать свою судьбу.
– Не знаю, честно. Мне нужно разобраться в себе, а потом уже строить планы.
– Может, будет проще начать что-то делать? А там все само наладится?
– Я еще не нашел своего места в жизни. Здесь мне нечем заняться. Могу вернуться в город, но не сейчас.
– Мне жаль это слышать, я надеялся, что ты останешься здесь. Каждому родителю хочется видеть своего ребенка устроенным и благополучным. Ты ведь это понимаешь? Не думай, что я тороплю тебя с решением. Просто я боюсь, что эта вынужденная пауза затянется слишком надолго, и ты упустишь что-то важное.
Я снова промолчал.
Я бы хотел уметь отвечать на такие слова – но, увы, обделен такой способностью.
– Ладно, пойдем, поужинаем, уверен, ты успел проголодаться, – Август хлопает меня по плечу и поднимается.
Я наконец чувствую, что согрелся. Холодный ком внутри растаял.
***
– Ты что, собираешься пойти в таком виде? – Август скептически осматривает меня. Я хмуро киваю.
Местная школа отмечает очередную круглую дату. В этот раз она даже значительнее, чем обычно – семьдесят пять лет прошло с того славного дня, как в деревне появилось образовательное учреждение. Естественно, приглашены все местные – они или выпускники этой школы, или работали в ее стенах. Я не люблю подобные мероприятия, и всячески их избегаю, но в этот раз Август, Денис, Кирилл и, конечно же, Лиана, совместными усилиями уговорили сходить на праздник хотя бы ненадолго. Сестренка даже поставила ультиматум – или я прихожу и любуюсь на нее в роли ведущей вечера, или она не разговаривает со мной как минимум месяц.