На полпути к свету
Шрифт:
Из того, что Джон услышал вчера, любовью там и не пахло.
— Лили не такая!
— Как бы я хотел, чтобы ты оказался прав.
— Вы всё это говорите нарочно, чтобы я от неё отказался, — зашипел Снейп, подавшись вперёд. Волосы упали ему на лицо, и от злости он скалился как-то даже не по-человечески. Ну чисто Маугли какой! — Чтобы мы с ней не были вместе! Вы... вы просто...
— Лили сказала тебе, будто мы завтра уезжаем в Лондон до конца каникул. Это неправда. Мы никуда не едем. Нет у нас там и не было никаких родственников.
Если бы были, вряд ли бы Джон с семьёй жили в маленьком
Снейп сжался в комок и оскалился ещё сильнее.
— Лжёте!
— Нет, — ответил Джон всё ещё спокойно. Пусть на него и смотрел не человек будто бы, а настоящий зверёныш, страха не было. Напротив, пришла... жалость. Жалость к этому мальчишке, у которого, видно, кроме Лили, вообще никого не было, раз он так цеплялся за неё. — Приди завтра к нашему дому, только чур, чтобы Лили тебя не видела. Или не завтра — послезавтра, через три дня. Мы будем тут, потому что никуда не собираемся. Ну, оглянись, ты видишь где-то чемоданы, свёртки с едой?
Юноша неожиданно подчинился, действительно осмотрелся, но затем воззрился на Джона всё с тем же недоверием.
— Ещё я знаю, что ты хотел попасть к нам в гости, а моя дочь объявила тебе, что я якобы против. Только я ничего не знал ни о каких разговорах, Лили со мной не говорила об этом. А ещё она сказала, что зелья, которые принесла сегодня домой, — её заказ из одной из ваших аптек.
— Это неправда! — снова вспыхнул Снейп. — Это мой подарок ей на Рождество!
— Но нам она сказала по-другому. И моя жена, и Петунья тоже это слышали. А зелья, что Лили прислала нам осенью, сварил ты?
Ему не ответили. Сидевший напротив Снейп всё ещё смотрел злобно и злобно же сопел, однако уже не оскорблял и не пререкался.
— Ты, — заключил Джон и задумался. — Подожди-ка минутку.
Рут была настолько сентиментальна, что хранила все письма, что присылала Лили, с первого курса. Джон и сам, бывало, перечитывал их в те вечера, когда становилось совсем уж одиноко и грустно без живой, активной младшенькой. Петунья заканчивала школу в этот год и усердно занималась, просиживая целыми вечерами в своей комнате; да и не умела она заполнять собой пространство, как Лили. Письма Рут держала в секретере, так что спустя пару минут, найдя искомое, Джон вернулся в кухню. Морально он был готов увидеть там полный хаос или и вовсе Снейпа с ножом в руке, однако тот как сидел, так и сидел, даже головы не повернул. Только уставился исподлобья, когда Джон положил перед ним конверт.
— Прочти.
— И не подумаю, — заявил ему нахал, вздёрнув подбородок.
— Почему? Не позволяет воспитание? — Джон не сумел удержаться и всё же поддел мальчишку. Если по-другому этот юноша не понимал, придётся действовать жёстче! — Петунья рассказывала другое.
— Это письмо Лили!
— И она ничем не лучше Петуньи, а то и хуже. Читай. Ничего тебе не грозит, кроме уязвлённой гордости. Ты же не боишься?
На впалых щеках Снейпа опять вспыхнула краснота, и конверт он схватил с яростью, аж измял. Джон неодобрительно покачал головой. Понятно, что приличное воспитание и манеры получить парню неоткуда, однако пора бы уже ему учиться владеть собой. Такие порывистые и резкие, как он, люди чаще всего одновременно эмоциональные и вспыльчивые, им легко
Джон пристально наблюдал за юношей те несколько минут, что Снейп читал (явно не один раз) злополучное послание. Лицо у него покрылось испариной, он кусал губы, но упрямо молчал. Право, что тут скажешь? Факты — вещь упрямая, а что почерк в письме принадлежал Лили, и она открыто писала, что купила зелья в аптекарской лавке, — это, увы, именно факты.
— Я всё равно не верю, — отрывисто произнёс тот, отложив послание. Произвело оно на Снейпа, что бы тот ни говорил, ужаснейшее впечатление. От порывистости не осталось и следа, парень всё ещё держался, но чувствовалось, что он стремительно катился в апатию.
— Чего-то такого я и ожидал. Тогда приходи и смотри, что мы никуда не уехали.
— Зачем?
— Потому что ты своими глазами тогда убедишься, что Ли...
— Нет, зачем вы мне всё это рассказали? Вы же... — Снейп скривился в болезненной гримасе. — Никогда не поверю, что вы решили мне помочь.
— Ты прав. Я забочусь о дочери. Я буду говорить с Лили, объясню, что то, как она себя ведёт, непозволительно для юной девушки. Обманывать одного, присматриваться ко второму. Попрошу её определиться наконец и оставить того, кого она не любит. Увы, это ты.
Внезапно парень, сидевший напротив Джона, рассмеялся. Смех у него оказался неприятный: каркающий, надрывный.
— А если Лили не откажется от меня?
— Это возможно, — согласился Джон, но прежде, чем Снейп торжествующе возразил, продолжил: — Только для тебя ничего не изменится, юноша. Ты как был, так и останешься для неё удобным другом в одних ситуациях и неудобным в других. Я отрицал очевидное, но теперь вижу, какой Лили выросла. Ей нужен богатый жених, который будет её обеспечивать и восхищаться. Вы с ней разного пола ягоды. Лили никогда не станет рассматривать тебя как мужа, это её слова, не мои, хотя ты, конечно, не поверишь. Я виноват в том, что она стала такой, я хочу спасти её, но если рядом с ней по-прежнему будешь такой услужливый ты, я ничего не добьюсь.
Не было никакой уверенности, что Снейп поймёт: дело не в том, что он, Северус Снейп, плохо выглядит или бедно одет, или живёт в не самом респектабельном районе Коукворта. На его месте мог оказаться кто-то другой со схожим характером, нуждающийся в друге и любви больше, чем даже в гордости.
— Всё-таки отвадить хотите...
Не спросив разрешения, Снейп поднялся, с грохотом отодвинув стул.
— Как отец Лили, которая страшно виновата перед тобой, я просто хочу всё исправить. Она может говорить, что угодно, но она никогда не станет твоей женой. Как только подвернётся кто получше, сразу уйдёт. А он подвернётся!
Отвратительно, страшно было говорить такое о собственной дочери. Стыд и позор! А что было бы дальше, не спохватись Джон? Лили к семнадцати годам, может, и ребёнка бы в подоле принесла! На свете много слишком в последнее время становилось мерзавцев, соблазнявших девушек до брака, а потом бросавших их.
— Поэтому я и даю тебе шанс начать заново без неё. Лили поймёт, что не все обязаны ей подчиняться, и станет бережнее относиться к людям. А ты сможешь жить нормально, не надеждой, которая никогда не оправдается!