На полпути в рай
Шрифт:
— Я не из дома. В этих краях у меня были кое-какие дела. А ханум приедет сама, я послал за ней машину…
Не дав гостю договорить, Манучехр взял его иод руку и повёл в свой кабинет. Жене он сказал:
— У меня очень важный разговор к господину доктору. Если приедут гости, ты займи их, пока мы закончим свои дела.
Посреди комнаты, в которую Манучехр ввёл господина Тейэби, стоял стол для карточной игры. Манучехр выдвинул стул и, усадив на него гостя, сам устроился напротив. Боясь, что могут войти и помешать разговору, он торопливо начал:
— Я повидался
— Хорошо, а что слышно насчёт денег?
— Клянусь богом, горбан, сегодня базар не очень хорош. Большую часть лицензий, которые мы получили благодаря вашей любезности от Кавам-ос-Салтане, не удалось реализовать, и они лежат без движения.
— Не беда, дайте оставшиеся лицензии мне. Я верну их министру финансов, а у него возьму другие, которые будет легче сплавить.
— Два-три месяца назад в Ираке хорошо шёл ячмень, а сейчас просто беда.
— Неважно. Скажите, какой, по-вашему, лучше взять товар, чтобы заткнуть наши дыры?
— Горбан, сегодня господин Бадпуз по секрету сказал мне, что, если нам удастся вырвать у военных хоть немного антимонита, мы получим большую прибыль.
— Что ж, это нетрудно сделать.
— О, напрасно вы так думаете. Ведь теперь они никому не платят дани. Ещё два-три месяца назад платили, но с тех пор как их ведомство стал возглавлять этот пронырливый малый, он сам проглатывает всё до косточки. У него аппетит почище нашего. И вы скоро увидите, что он погубит наши дела.
— Клянусь, я не такой пессимист, как вы. Если даже этот птенец окрылится и полетит или обратится в рыбу и уплывёт в море, всё равно мы его настигнем. Рано или поздно он всё равно будет нашим вьючным ослом.
— Право, не знаю, чем это кончится, а пока он извёл всех нас.
— Хорошо, сколько вам нужно антимонита?
— Чем больше, тем лучше, ваше превосходительство, доставайте, сколько можете. Но имейте в виду: чтобы замести следы и отвести от себя удар, они любят прикрывать свои делишки законом.
— Так что же мы должны сделать?
— Господин Бадпуз рассказывал, что антимонит используется и в литьё шрифтов. Мы можем затребовать десять тонн на производство шрифтов. Для всего государства.
— А что это такое — шрифты?
— Вы, очевидно, изволили видеть в типографиях маленькие кусочки свинца с буквочками. Их укладывают в ряд и печатают книги и газеты.
— Ну и какое они имеют отношение к антимониту?
— Эти шрифты делаются из свинца. Когда их отливают, свинец плавят, примешивая к нему для прочности антимонит.
— А что же, собственно, представляет собой антимонит?
— Признаться, этого хорошо не знает и ваш покорный слуга. Нам ведь не, пришлось по-настоящему учиться. Мне кажется, его добывают из недр земли. Я как раз думал, что вы знаете о нём, вы ведь доктор. К тому же антимонит добывают в районе вашего Йезда, в шахтах Анарека.
— Да помилует бог вашего отца! Это, конечно, верно, люди называют меня доктором, но откуда нам знать, что такое антимонит и для чего он нужен! Правильно, я из
— Как бы то ни было, а анарекский рудник находится в ведении армии. Больше в Иране нигде антимонита нет. А ведь на пего огромный спрос за границей. Военные завладели анарекским рудником под предлогом, что антимонит нужен для их заводов, а на самом деле всю добычу они продают, а денежки кладут себе в карман. Впрочем, может быть, часть денег они ещё кое-кому отсылают.
— Да что они, издеваются над нами, что ли? Разве можно лишить древний, героический иранский народ того, что ему необходимо? Антимонит нужен для издания книг и газет — для самого важного и священного дела, завещанного нам нашими предками. Мы поведём борьбу с этими вояками по всем направлениям: через меджлис, печать, радио. Мы заставим их дать нам антимонит для осуществления самых возвышенных целей государства. Так что, говорите, мне надо сделать?
— Я думаю, горбан, потребуйте у них десять-двенадцать тонн. Пообещайте, что расплатитесь через два, три, ну, через четыре года. Короче, постарайтесь выторговать как можно больший срок. Через два года мы его продлим, потом ещё немножко потянем, а там, глядишь, всё забудется. Бадпуз говорит, что это обеспечит расходы по выборам.
— Боюсь, что он ошибается. У него всегда странные подсчёты. На сей раз расходы предстоят большие. До сих пор Азербайджаном командовали не мы, а сейчас, когда во главе правительства стоит азербайджанец, нам придётся вмешаться в выборы и там. Наконец, вам известно, что англичане поручили нам провести выборы в Хузистане?
— А как вы изволите думать, какая сумма понадобится на этот раз?
— Пожалуй, не считая денег, которые придётся раздать сельским старостам, губернаторам, генерал-губернаторам и другим дармоедам, меньше чем в двадцать пять — двадцать шесть миллионов туманов нам не уложиться. Как вы думаете, десять тонн антимонита дадут нам эти средства?
— Разумеется, нет. Антимонит окупит лишь предварительные расходы.
— Ну, знаете ли, я на такие сомнительные комбинации не пойду. Никаких предварительных расходов! Надо теперь же положить в банк всю сумму, необходимую для проведения выборов. И здесь горстью антимонита не обойдёшься. С государственной политикой шутить нельзя, и нельзя на этом экономить, это не базар. А проклятый Бадпуз последнее время что-то юлит. Вот и сейчас он собирается оставить нас в дураках: сунет нам эти несчастные десять тонн антимонита, а сам опять сорвёт большой куш, как при выборах в сенат.
— Вы, как всегда, настроены пессимистически, господин доктор.
— Нет, мой дорогой, я просто люблю делать всё солидно. Мы, йездцы, не любим спускаться в колодец на чужой верёвке.
— Мне пришла в голову одна мысль, разрешите высказать? Надеюсь, вы отнесётесь к ней благосклонно.
— Говори, дорогой мой, говори всё, что думаешь.
Горбан, лучше всего вам было бы добиться от правительства разрешения на ввоз к нам из Америки поношенной одежды.
— Неплохой выход! Что же вы раньше молчали, да и сейчас говорите так робко!