На пороге Тьмы-2
Шрифт:
– Я что собрал вас, – сказал профессор после того, как всем, наконец, пришедшая буфетчица расставила чай в стаканах с подстаканниками, как в свое время в поездах подавали, только самому Милославскому в большой белой кружке, и удалилась. – Каких-то серьезных заданий для вас у нас нет сейчас. Планы вроде и есть, но в те места зимой не доберешься. Так что рисковать до весны не будем. Но работа все равно есть.
Он поднялся из-за стола, не выпуская кружки с чаем из рук, подошел к большой, почти что во всю стену, карте области, даже не знаю, где они нашли такого размера. Сняв с крючка тонкую и легкую камышовую указку, Милославский ткнул
– Знакомое место, Владимир Васильевич? – обернулся он ко мне.
– М-м… точка моего провала, если не ошибаюсь? – сориентировался я после секундной паузы.
– Верно, – кивнул тот и слегка постучал указкой по карте. – Буквально перед самыми снегопадами мы там «точку» обустроили. – Столкнувшись с непонимающим взглядом Насти, он пояснил: – Раньше так называли места службы, где, например, подолгу находились люди малыми группами, подчас парами. Всякие радиоприводы и прочее, где просто надо следить за работой радиоаппаратуры, например. Вот и мы успели натянуть там колючку по периметру и поставить сруб с печкой. На всякий случай.
Милославский отпил из кружки, снова уселся в кресло, бросив указку перед собой на стол.
– От всяких случайностей туда охрану поставили, – добавил он, промокнув губы бумажной салфеткой. – Активность в точке входа так и не затихла, но опасаемся, что кто-то туда случайно залезет, человек или зверь… или тварь, хоть они в таких местах и не встречаются, и…
Он замолчал, словно подбирая слова, и я спросил вслух:
– Собьет настройки?
– Именно! – ткнул он пальцем в мою сторону. – Мы толком не знаем, есть ли там вообще какие-то настройки и можно ли их сбить, но решили, что лучше перестраховаться, пока не разберемся в этой теме окончательно. Вот и поставили пост из двух человек, из УпрО. Только держать их там будем не всю зиму, это хорошим не закончится, а менять через неделю. Для этого, собственно говоря, начали конструировать транспорт для езды по глубокому снегу. Иван Михайлович, как работа идет, кстати? – обернулся он к Ивану.
– Послезавтра первый экземпляр на испытания дадут, – отрапортовал тот.
– Хорошо. В общем, будем пока помогать охране. Возить смену и припасы. Думаю, что из Захолмья, – Милославский попытался указкой сидя дотянуться до нужной точки, но не дотянулся. Но все и так поняли. – Захолмье, если напрямую, полями, к тем краям самая ближняя точка. И лес там не сплошной, поля да перелески, по снежной целине вполне можно пробраться. Как, на чем – это вам самим видней, техника выделена, материалы и люди тоже. Но распространять информацию широко пока не хочу, поэтому в курсе будут четыре человека из УпрО, их начальник, ну и мы, здесь присутствующие, – он обвел нас взглядом, – более чем достаточно. А по весне начнем строить там станцию посерьезней, уже постоянную.
– Значит я…? – не закончила и без того понятный всем вопрос Настя.
– Верно, Анастасия Владимировна, – ответил сразу Милославский. – Воздушное обеспечение. Присмотреть, может быть, места для посадки, прикинуть возможность сброса припасов с воздуха, разведать маршрут для снегоходов или аэросаней.
– Для аэросаней даже лучше было бы, – вдруг вмешался Степаныч. – Они и быстрее, и везут больше.
– Понятно, – сказала Настя, открывая планшет и извлекая из него большой блокнот с перекидными листами.
– Я добавлю сразу: я не хотел бы, чтобы этой работой занимался
– Думаю, что готов. Не ас, разумеется, но несложные полеты выполнять могу. Если получится выкроить время на дополнительные тренировки, то все станет намного лучше.
– Получится, – ответил тот. – Как я уже сказал, до весны мы работой не перегружены. И еще вот что… постарайтесь в истории больше не влипать, но при этом… ищите дневники Серых. Продолжайте, насколько это возможно делать безопасно. Я бы поручил эту работу соответствующим структурам, но… утечка откуда угодно возможна. Сама тема слишком…, – он задумался, подбирая слова, – будоражит умы, так это назовем. Из-за чего вроде бы вменяемые люди начинают делать глупости. Подчас фатальные.
Он снова отпил из кружки, поглядел в окно, словно ожидая увидеть там ответы на все вопросы, затем повернулся ко мне.
– Поэтому я решил все же вас не останавливать. Тем более, что вы и не остановитесь, если вас в клетку не запереть. Но одна просьба… вы помните наш разговор в Сальцево, верно?
– Помню, – кивнул я.
– Тогда учитывайте и мой интерес во всем этом. Не нарывайтесь, хорошо? Берегите себя. У нас другие дела еще будут.
Вот так. Прямо лучший друг. Ну хорошо, посмотрим, куда нас эта дружба заведет.
Иван застрял на Ферме по каким-то своим делам, а мы остаток дня вынуждены были байдыки бить. Пошли постреляли, потом сидели в отделе и опять гоняли чаи, все равно ничего другого придумать нельзя было. Пару раз наш начальник заходил, с озабоченным видом копался в шкафу, листал бумаги в папках, что-то неразборчиво бормоча себе под нос, потом снова уходил. Когда он заходил, мы замолкали, ожидая каких-нибудь новостей, но новостей не было, и когда Иван исчезал за скрипучей дверью, ленивый разговор возобновлялся.
Выбрались только с окончанием рабочего дня. Иван был уставший и какой-то затюканный, поэтому Федька отстранил его от вождения транспортного средства и вел машину в колонне сам, уступив место у руля возле общежития на Засулич, где ему выходить надо было. Потом Иван завез нас домой и со Степанычем покатил дальше.
– Дома есть что пожевать? – озадачился я мыслью, когда мы поднялись на крыльцо и собрались звонить.
– Нет, – ответила Настя, подумав, и задала следом вполне риторический вопрос: – Откуда взяться-то?
Я глянул на часы:
– А магазины закрываются. Тогда… где ужинаем?
– А где ты хочешь?
– Я как ты.
– А я как ты.
Вечно одно и то же. Взаимная уступчивость постоянно заводит в тупиковые ситуации. И главное что хочется пойти именно туда, где ей нравится, но заставить назвать место не получится. И притом придумаю все равно что-то такое, что, по моим прикидкам, ей и понравится.
– Может в «Березку»? Давно не были.
– Давай, – сразу согласилась она.
Загрузились в «пустынный кюбель», сама Настя за рулем, да и поехали. У меня к «Березке» чуть особое отношение, там у нас первый долгий и откровенный разговор состоялся, после которого… что-то изменилось после него, между нами возникли те самые «отношения», которые и превратились в то, что есть сейчас. Поэтому «Березка» для меня стала нашим местом.