На пороге Тьмы
Шрифт:
– Я же Милославскому наш интерес объяснял, – продолжил его мысль я. – Хотите ждать от нас рвения и сотрудничества – сделайте так, чтобы нам работалось не хуже, чем на старом месте. Там есть минусы, не без того, вроде как голову могут откусить, но это норма, мы согласны. А вот гореть на священном алтаре высокой науки мы как бы не того… не очень приспособлены.
– Да понятно, понятно, – замахал тот руками. – Есть у нас и транспорт, и все что надо, то и будет. Оргпериод пока, вроде как новая группа создается, вот и через пень-колоду все пока. А машину покажу, нам тут специальное экспедиционное транспортное средство соорудили, как раз
– «Нас»? – переспросил я. – А вообще «нас» много?
– Трое пока, вы двое, да я при вас, а дальше посмотрим, как дела пойдут, – сказал Иван. – Да, Владимир, вы ведь… ну… с Настей, которая летчица, вроде бы живете вместе, так?
– С какой целью интересуетесь?
– Да я не интересуюсь, – смутился тот так, что вроде даже покраснел. – Личная жизнь – святое дело, просто главный сегодня должен приказ пробить о том, что ее с самолетом тоже вроде к нам прикомандируют. Не на Ферме сидеть, – начал он уже путаться, – А вроде как маршрут разведать, или если мы куда поехали, а обратно все никак – будет на поиск летать.
– А чего, неплохо, – кивнул Федька. – А тот так с халтурой сколько раз было, катишь куда-то и думаешь, что если машина сломается, то тебе хана, никто и не узнает, где ты и как ты. А из иных мест, ты понимаешь, Вов, пешочком-то не очень выберешься, ты тогда уже смертник.
– Это понятное дело, – согласился с ним я, представив, как бы тогда на своих двоих убегал от «гончих».
– Да, механика еще нам дадут, – спохватился Иван. – Чтобы за машиной следил и готовил ее.
– Это хорошо, – одобрил я.
Как ни странно, сегодня не только дождь затих, но даже вроде как немного потеплело. А может просто ветра не было. Сосновый лес, подступавший к дороге с обеих сторон, пах мокрой хвоей, свежестью и, пожалуй что, осенью.
– Иван, а вот зима скоро – дороги чистите, или как?
– Чистим, понятное дело, – подтвердил тот. – С утра трактор с плугом туда-обратно проходит.
– До Сальцево тоже чистят, бульдозером, – добавил Федька. – А тот так вообще жизнь остановится. А вот халтура наша с тобой закончится, потому как все остальные пути завалит к едрени матери, по самые стекла. Жить будем на запасах, базар тоже запасами торгует, зато житуха вполне привольная, вроде как заслужил – и отдыхай.
– А твари как зимой?
– Твари активней, верно, – вздохнул он, но добавил: – Но твари-то сутки всего, а потом еще трое – чистая благодать. В хоккей поиграть можно, просто на катке покрутиться, а затем банька, шашлык и все такое.
– О, кстати! – аж подскочил я на сидении. – Хорошо, что напомнил. А как бы тут баню хорошую найти?
– А ты не в курсе еще? – удивился Иван, вмешавшись. – На Металлургов есть «Сандуны», самое оно!
– Сандуны? – поразился я. – С чего это?
– Да назвали так, хозяин, Фирсов Сашка, тоже москвич и там в Сандуны ходил регулярно. – взялся объяснять Иван. – Все культурно, мужской разряд, женский, а если семейно, или своей компанией, так у него несколько номеров есть, парилочка там, накормят, пивка нальют, или чаю. Да, и чтобы никаких лишних мыслей! – добавил он наставительно. – У Фирсова все прилично, место семейное, так что никаких там дев распутных или чего подобного. Да у Насти своей спросил бы, она наверняка в курсе, место модное в городе-то.
Действительно, это я чего-то ступил, все выяснить хотел, где хорошую баню найти, а у самой Насти спросить и не дотумкал. Дубина, одним словом.
Дальше
Охрана там тоже была, но не из комендачей и не разведки а каких-то мужиков в штатском, разве что с красными повязками с надписью ВОХР на рукаве. Двое таких пропустили нас в ворота, внимательно вглядевшись в лица и переписав данные удостоверений личности, которые предъявили мы с Федькой, а затем Иван указал пальцем вперед, сказав:
– Вон тот большой ангар объезжай против часовой стрелки, а там покажу.
Место заброшенным отнюдь не выглядело. И машины в просторном дворе стояли, и люди сновали, и бригада рабочих разбирала штабель серного силикатного кирпича возле перестраиваемого флигеля, в общем, выглядело все вполне серьезно.
– Вань, а в здании НКВД вы чего делаете в таком случае? Тут у вас жизнь кипит, смотрю, – спросил я нашего провожатого.
– Да там пол этажа всего у нас, финчасть, аналитика, статистика, да главный в своем кабинете сидит, когда вынужден там быть. – почесав в затылке, объяснил Иван. – А так все здесь, тут самая работа.
– Милославский сказал, что у вас тут сектанты по клеткам томятся? – полюбопытствовал я. – Так?
– Томятся, верно, в узилищах мрачных, – засмеялся тот. – И не только сектанты, у нас тут и твари темные имеются, правда подолгу не живут и толку с того, что они имеются, никакого.
– Почему никакого? – удивился Федька.
– А исследовать их нельзя, не получается, так что и смысла нет, – пояснил Иван, после чего сказал мне: – Вон там, где «виллис» стоит, паркуйся. Приехали.
– Нам как скажешь, – кивнул я.
Между большим зданием депо, куда раньше заезжали паровозы, и где сейчас бывшие огромные ворота были заложены кирпичом, оставив вместо себя лишь жалкое подобие самих себя, и небольшим административным корпусом, образовалась вполне внушительная автостоянка. Бросалось в глаза то, что подбор техники был сделан на совесть, куда там нашему Горсвету. «Виллисы», «бантамы», большие доджи «три четверти», а если грузовики, то исключительно американские же полноприводные «студебейкеры» и двухосные «шевроле», похожие на советский ГАЗ-63, который, впрочем, в немалой степени с них и содрали. Все выглядело новым, добротным, и взглянув на них, я сразу поверил, что Милославский в городе в авторитете. Иначе бы такие фонды под себя не выбил, это уж точно.
«Тазик» встал рядом с «виллисом», умудрившись даже на фоне этой не слишком большой машины потеряться, а Иван повел нас в подъезд административного корпуса.
Там пахло недавним ремонтом, на ступеньках лестницы были видны следы плохо отмытой побелки, а стены были покрыты свежей краской, правда, унылого конторско-зеленоватого цвета, во времена моего детства общего чуть ли не для всех учреждений.
Кабинет Ивана оказался на первом этаже, в самом конце коридора, и представлял собой не слишком просторную комнату с двумя тесно составленными столами и стеллажами во всю стену. Кроме нас троих, вошедших разом, в нем больше никого не было.