На публику

Спарк Мюриэл

— Только я встал на ноги и обзавелся двумя даровыми зарплатами, — сказал Дугал, — как ты мне...

— У нас все равно бы ничего не вышло, Дугал. Я слишком слаба здоровьем.

— Что так, то так, — сказал Дугал.

— Мисс Чизмен пока прямо без ума от своей автобиографии, — сказала Джинни. — У тебя все наладится, Дугал.

— Ты переменилась. Из тебя так и сыплются выражения вроде «так чутко» и «прямо без ума».

— Ай, перестань. Мисс Чизмен говорит, что она довольна.

—

Мне она этого не говорит.

— Ну, может, она и хочет кое-что поменять в пекхэмских главах, но в целом....

— Сейчас я к тебе приеду, Джинни.

— Нет, Дугал, это ни к чему.

Дугал пошел на кухню к мисс Фрайерн, достал из кармана громадный носовой платок и принялся плакать.

— Вам нездоровится? — спросила она.

— Нездоровится. Моя любимая девушка выходит замуж за другого.

Она налила воды в чайник и поставила его на сушилку. Открыла дверь черного хода и снова затворила ее. Обмахнула тряпкой спинку и ножки кухонного стула.

— Вы и без нее прекрасно проживете, — сказала она.

— Вряд ли, — сказал Дугал, — но ничего не поделаешь, у меня есть роковой недостаток.

— Вы по ночам не пьете, Дугал?

— Не больше обычного.

Она подняла чайник и опустила его на то же место.

— Успокойтесь, — сказал Дугал.

— Я просто места себе не нахожу, глядя, как вы убиваетесь.

— Зажгите газ и поставьте чайник на конфорку, — сказал он.

Она так и сделала и растерянно уставилась на него. Она сняла передник.

— Сядьте, — сказал Дугал.

Она села.

— Встаньте, — сказал он, — и налейте мне малость вашего джина.

Она принесла два стакана и бутылку джина.

— Сейчас только четверть шестого, — сказала она. — Рано еще налегать на джин. За тебя, сынок. Чтоб тебе скорее полегчало.

Раздался звонок у парадной двери. Мисс Фрайерн мгновенно убрала бутылку и стаканы. Позвонили снова. Она пошла отворять.

— Ваша фамилия Фрайерн? — сказал мужской голос.

— Да, чем могу служить?

— Вы не могли бы уделить мне время для частной беседы?

Мисс Фрайерн вернулась на кухню с полисменом.

— Сегодня утром на Уэлуорт-роуд попал под автобус мужчина в возрасте семидесяти девяти лет. Прошу прощения, мадам, но в кармане у него был найден клочок бумаги с фамилией Фрайерн. Он скончался час назад. Он вам случайно не родственник, мадам?

— Нет, в первый раз о нем слышу. Какая-нибудь ошибка. Если угодно, опросите моих соседей. Из нашей семьи никого, кроме меня, в живых не осталось.

— Очень хорошо, — сказал полисмен и что-то записал.

— А при нем были еще какие-нибудь бумаги?

— Нет, никаких. Нищенствовал, бедняга.

Полисмен удалился.

— Ну, что я могу поделать, раз

уж он умер, правда? — сказала мисс Фрайерн Дугалу. Она заплакала. — Разве что заплатить за похороны. А тут и без того еле сводишь концы с концами.

Дугал снова достал джин и наполнил два стакана. Он посидел-посидел, потом приставил другой стул сиденьем к своему. Разлегся на двух стульях и спросил: «Случалось вам видеть труп?» Он запрокинул голову и приоткрыл рот; его нижняя челюсть запала и окостенела.

— Вы прямо какой-то бесчувственный, — сказала мисс Фрайерн и истерически захохотала.

Хамфри сидел с Мэвис и Артуром Кру у них в гостиной, время от времени ощупывая отметины на лице.

— В общем, если у вас дело не сладится — твое счастье, — сказала Мэвис. — Я это напрямик говорю, хоть она мне и дочь. Когда мне было семнадцать-восемнадцать, я что ни вечер крутилась с парнями, танцевала и тому подобное. Меня бы ты силком не затащил вечером на работу — чего это ради? Другой на твоем месте в жизни бы не стал сидеть тут дожидаться ее. Она еще опомнится, да поздно будет.

— Она, можно сказать, спит на своих деньгах, — сказал Артур Кру. — У Дикси ведь снега зимой не допросишься. Чем дальше, тем прижимистее.

— Ну и при чем здесь это? — сказала мать Дикси. — Тебе-то от нее ничего не надо, правда?

— Я и не говорю, что мне чего-нибудь надо. Я только сказал...

— Бывает, что Дикси не скупится, — сказала Мэвис. — Для Лесли она денег не жалеет, тут ничего не скажешь. Нет, нет, да и подбросит ему пяток-другой шиллингов.

— И напрасно, — сказал Артур. — Только портит мальчишку. Он так и смотрит, где бы разжиться.

— Много ты в детях понимаешь! Лесли мальчик как мальчик. Не хуже любого другого. Всем им подавай карманные денежки.

— Ладно, а сейчас-то Лесли где?

— Ушел.

— Куда?

— А я почем знаю? Спроси у него.

— Он сейчас с Тревором Ломасом, — сказал Хамфри. — В кафе Коста.

— Вот тебе пожалуйста, Артур. С Тревором, не с кем-нибудь.

— Мог бы Лесли водиться и с кем помладше.

— И все-то он ворчит, ворчит, ворчит, — сказала Мэвис и включила телевизор.

Лесли пришел к одиннадцати. Он заглянул в гостиную.

— Хэлло, Лес, — сказал Хамфри.

Лесли не ответил. Он прошел на второй этаж.

В половине двенадцатого домой вернулась Дикси. Войдя в гостиную, она сбросила туфли и плюхнулась на диван.

— И давно ты здесь сидишь? — спросила она у Хамфри.

— Часа два.

— Приятно посидеть отдохнуть летним вечерком, — сказала Дикси.

— Вот и посидела бы.

— Тревор Ломас говорит, что в «Морозильщике» уйма сверхурочной для всех желающих.