На раскаленной паутине
Шрифт:
Ей легко рассуждать!
— Как ты здесь очутилась?
— Стреляли. Излюбленный глупый вопрос. Выполняю наставления покойной Светланы: вытаскиваю тебя из сточных канав.
— Ты права, я не оригинален. Лика сбросила вниз веревку.
— Просто, в отличие от других, я еще способна тебя удивлять. Пошевеливайся!
Вадим вскочил на ноги, подошел к двери и глянул в крошечное окошко, оставленное открытым для вентиляции.
Где-то в конце коридора стояли два сержанта и чесали языки. Все спокойно.
— Ты скоро? — прикрикнула Лика.
— Иду. Спасибо, что зашла, —
— А я уж думала, что не вовремя.
— Эй, Тигр! А как же я? Ты мне обещал свободу! Хорек крутился у него под ногами, как пес, перед которым держали кусок колбасы. При отсутствии хвоста вилять было нечем.
— Условия помнишь? Откроешь сейф!
— Будет тебе сейф.
— Возможно, под обстрелом!
— Авось промахнутся. А пять лет я получу без промаха, как пить дать.
— Начнешь косить, верну обратно.
— Ты — бог! Дай фотографию, буду до конца дней на тебя молиться.
— Быстрее, копуши! — торопила Лика. — Сначала поднимай сюда этого шпендрика, одна я веревку не удержу.
Журавлев поднял Хорька на вытянутых руках, словно штангист, взявший вес. Тот юркнул в трубу, как мышь в щель.
Большого дядю держали вдвоем. Им пришлось несладко. Но они старались. Когда все трое оказались в трубе, Лика сказала:
— Поставь решетку на место и закрепи вертушками. Поползете за мной. Держите дистанцию, иначе жесть проломится.
Минут через десять они вышли на последнюю прямую. Тут им в помощь ударил очередной ураган. Тяжелый Журавлев выдержал. Лику выкинуло потоком, как пробку из бутылки, но ей удалось ухватиться за ветви дерева, и она не упала. Хорек нырнул вниз. Повезло. Земля оказалась рыхлой. Несколько ссадин и потеря сознания, но не от ушибов, а скорее от испуга.
Журавлев высунул голову наружу. А дальше что? Пришлось Лике привязывать веревку к дереву и кидать ему конец. В итоге он вылез и, как маятник, полетел прямо на ствол. Хорошо, что вовремя выставил вперед ноги, не то два деревянных лба неизбежно столкнулись бы. И которому повезло бы больше, еще неизвестно.
Спустившись вниз и почувствовав под ногами почву, они торжествовали.
— Пора уматывать! — сообразил наконец Журавлев, шлепая по щекам Карлушу Угрюмого. — С минуты на минуту завопит сирена.
— Сейчас. Я только туфли надену.
Зловещий рок! На месте лежала только одна туфля. Вторая находилась за кустарником на поляне. За нее шла борьба между двумя лохматыми щенками, которые с хриплым урчанием рвали новую игрушку. Ни один не хотел уступать другому. А третьему там и делать нечего. И опять Лика бежала босиком через сквер. За ней Вадим, тащивший на плече Хорька.
Когда они выскочили на соседнюю улицу, Угрюмый пришел в себя. Напротив находился летний кинотеатр. Только что закончился сеанс, и многолюдная толпа повалила из распахнутых дверей. Беглецы слились с потоком, потом свернули на тихую улочку. Возле магазина стоял «москвич».
— Простите, мадемуазель, — деликатно обратился Хорек к девушке, — выньте, пожалуйста, шпильку из волос и дайте мне.
— А короче нельзя? Лика подала ему шпильку.
— Извините. Воспитание бабушки. Она была дворянкой и окончила Смольный
Пока длинная тирада скатывалась с языка Хорька, его руки быстро работали, дверь машины открылась, а двигатель завелся.
— И все одной шпилькой? — удивилась Лика. — Мне бы такую бабушку!
Они запрыгнули на заднее сиденье, и «москвич» умчался. Куда? Не имело значения. Подальше от милиции и центра города.
Хорек сидел за рулем и давил на газ, а Лика коротко рассказывала о проделанной работе, упуская мелочи, связанные с ее пленением и слезами на полу в ванной.
— Значит, я помешал твоим планам добраться до гаража, малыш? Меня через него провели сегодня. Там стоит машин двадцать, и постоянно толкутся менты. Ворота автоматические, срабатывают с пульта дежурного. Он сидит там постоянно. Офицер. Утопическая идея. Но я думаю, что эту проблему мы сможем решить. Хотя бы отправить за машиной Лелика. Ему обязаны вернуть автомобиль отца.
— Сказать ему о смерти матери?
— Нет. Он сам решил завершить дело отца. О матери ему все равно скажут. Если этого уже не сделали.
— Возможно. Он ждет меня у себя дома. Журавлев хлопнул Хорька по плечу.
— Хватит попусту тратить бензин, Карл Маркович. Бери курс на Адлер.
— Бензин на исходе.
— По дороге есть заправка.
Машина увеличивала скорость. Они уже находились в зоне недосягаемости.
За последние десять лет в управлении Духонина не случалось громких скандалов. Теперь здесь стены ходили ходуном. Карлуша не ошибся. Полковник навестил камерный отсек после двух стаканов водки, что называется, для снятия стресса. Он начал обход с последней. Когда перед ним открыли дверь, полковник минуту или две тихо стоял и смотрел на пустые стены. Тоже, вероятно, вспомнил нечистую, а потом все и началось. Сколько носов он сломал своим горе-подчиненным и челюстей, никто не считал.
Шеф управления крушил мебель, орал, топал ногами, но сделать ничего не мог. Одна за другой выезжали машины из гаража, а водителям можно было не включать фары — дорога освещалась фингалами под глазами оперативников. План «сирена-перехват» редко срабатывает, но другого решения Духонин не нашел.
Подполковник Елистратов, как и все остальные, не мог поверить в побег. Но факт оставался фактом. Журавлев исчез. Мало того: он прихватил с собой Хорька, что плохо вязалось с провозглашаемыми принципами детектива. Зачем ему нужен взломщик? Загадка! Не хотел же он таким способом отомстить Духонину? Примитив!
Елистратову меньше всех досталось. Он дежурил по управлению и арестами не занимался, на то есть дежурная часть охраны общественного порядка.
Елистратов попросил принести ему дело Угрюмого Карла Марковича и занялся его досье. Он пытался разгадать ход мыслей Журавлева, который не пожалел времени и сил на спасение сокамерника. Тут должен быть определенный смысл, а не жалость к вору-рецидивисту.
Не обращая внимания на шум-гам и суету, подполковник погрузился в изучение послужного списка неординарных подвигов знаменитого медвежатника. Когда он дошел до слова «сейф», его мозги заработали в определенном направлении.