На развалинах мира
Шрифт:
– Ты наш муж, – Элина подала голос, вынырнув из-под одеяла, которое набросила на себя и меня, укрывшись с головой Как скажешь, так и будет.
– Там красиво, Лина… Тебе понравится, – Ната мягко убеждала её, а я внутренне посмеивался, вспомнив, как она грозно выговаривала девушке в былое время… Но длинноволосая красавица и не собиралась спорить:
– Вот, и я говорю! А когда пойдём?
… Весь день мы готовили плот. Перенесли то, что вытащили из нашего убежища раньше, удлинили и привязали верёвки, одну – спереди, а вторую – позади плота. Переднюю – должны были тащить двое, а задняя – служила тормозом, если плот начнет относить от берега на стремнину. Смысла ждать помощи не было, толчок был локальным и мог даже не
Выступить решили на рассвете. На ночь расстелили одеяла, укрылись шкурами и оставили небольшой костёр. Огонь должен был отпугнуть возможных хищников. Нас никто не потревожил. В иные времена, тучи всяческого гнуса не дали бы нам спокойно переночевать, но теперь, возле берега, ослепительно синей реки, комарья не было и в помине. Но вместе с ними не было слышно и птиц. Тишину ночи нарушало лишь дыхание набегающих волн.
… Путешествие было не из приятных. Идти с лёгкой поклажей, не связывая себя ничем, как в прошлые разы, и тащить тяжёлый просевший плот, который течение норовило вырвать из рук и утащить вдаль – две большие разницы… Я сто раз пожалел, что нам нигде не попались во время наших странствий лошади. Правда, с какого боку к ним подойти, переродившимся, как и все прочее зверье, я и понятия не имел, но надеялся, что, что ни будь, придумаю. Эти благие мечты возникали при каждом подъёме и преследовали меня всю дорогу до очередного привала. Веревка в кровь изъела ладони. Что и говорить про девчонок, они совсем выбились из сил. Я бинтовал им ладони, дул на опухшие и покрасневшее пальцы, но избавить от тяжкой работы не мог – одному справиться с течением бешеной реки было не под силу. Так мы и шли: я, впереди, положив волосяной аркан на плечо, Ната подхватывала его за моей спиной, а Элина удерживала второй конец, не позволяя реке развернуть плот. Только до первого изгиба мы добирались четыре дня – это на много дольше, против того времени, когда мы с Натой впервые ушли в долину. До второго ещё два, потом я сдался, пожалев девчонок, и предложил устроить отдых, пока не вернутся силы. Элина беззвучно плакала, рассматривая волдыри на своих холёных руках, а Ната терпела молча, пряча от меня свою усталость. Она всегда мужественно переносила любую боль…
– Порыбачим?
– С нашими руками? У тебя леска так будет дрожать в руках, что все рыбы разбегутся!
– А я её привяжу к коряге, а сам буду ждать. И держать не надо.
Ната заинтересованно присела рядышком:
– Думаешь, получится?
– Ну, хоть попробуем! Как раньше бывало: берёшь выходной, приглашаешь подругу, покупаешь бутылку и на берег, за удачей…
– Ну, после такой рыбалки, совсем другие рыбки ловятся! – Ната сквозь силу улыбнулась.
– Да вру я всё! Ни разу так не ловил. Я, вообще, не рыбак… Так, пару раз по молодости пробовал, и всё. Терпения не хватает сидеть и ждать. А ты? Ты говорила, что тебя отец часто водил…
Ната уселась поудобнее, замахав в воздухе ногами.
– Папа возил… На даче речка была, узенькая совсем. Там мелочь водилась, вот такая! – она показала палец Но мы очень были довольны, если попадалась. Правда, потом всё Барсик съедал.
– Кот?
– Нет. Мы так собачку звали. Смешную, пушистую. Она как колобок была. А по размерам, и есть кошка, ну, может, чуть крупнее. Я её ужасно любила!
Элина подошла к нам, вытирая голову. Она вымыла свои волосы немного ниже по течению реки, чтобы нам не мешать.
– Вы о чём?
– О рыбалке. Как водичка?
– Холодная, – она поёжилась и потянула Нату к себе Сидят тут… Согрей меня хоть ты – раз он занят!
Ната отбрыкивалась,
– Клюёт!
Натка перестала дергаться и тут же упала, ударившись о землю.
– Ой! Да клюёт же! Смотрите!
Я развернулся к воде. Леска натянулась, уйдя в глубину. Элина пожала плечами:
– Опять, наверное, зацепилась, за что ни будь…
Я потянул её на себя. Леска подалась неожиданно легко, но потом сильно рванула в сторону, а я не смог сдержать крика – так ожгло мне ладонь острой леской, по, и без того саднившим мозолям. Ната, морщась и потирая бок, подала мне кусок тряпицы:
– Попробуй с ней!
Я намотал леску на обломок палки, положил на ладонь тряпку и взялся за деревяшку. Что бы там не схватило за крючок, но силища у него была… Я весь взмок, пока таскал туда-сюда, крепкую леску. По рывкам и метаниям мы знали – это не коряга, а живое существо. Но отпустить его и потерять дорогой крючок, я не хотел, и потому боролся до конца. Наконец, рыбина ворвалась в небольшой затон и тут я торжествующе заорал:
– Ааа! Отсюда я тебя не отпущу! Ната, лук давай! Лук!
Девушка изготовилась к стрельбе, загоревшись моим азартом. Элина тоже бегала вслед за нами, вскрикивая:
– Тяни! Ну, тяни же! Упустишь! Нет, дай я!
– Брысь!
Из воды показалась зубастая длинная башка.
– Щука! – выдохнула Ната.
– Чёрт его знает! Бей!
Она прицелилась и спустила тетиву. Стрела точно ударила рыбине в голову и вода сразу окрасилась в красный цвет. Элина захлопала в ладоши и тут же охнула от боли – у нее, как и у нас, вся кожа была содрана…
– Молодец, Натка!
Я потянул леску к берегу. Рыба – Ната оказалась права, это, на самом деле, была самая настоящая щука – оказалась с меня ростом, не очень жирная, но вкусная. Отложив в сторону надоевшие банки, мы с удовольствием зажарили её кусками, на прутах, и тут же съели. То, что осталось, пришлось с сожалением оставить на месте – наутро она могла пропасть, у нас не было возможности её сохранить. И соль, и коптильня, сооружённая нами, – всё осталось в обвалившемся убежище.
Отдых и обильная пища придали сил. Ещё несколько дней тяжкого пути и нашим взорам показались две далекие, одиноко стоящие вплотную к реке, скалы. Я указал рукой:
– Смотри, Линка! Вот туда нам предстоит дойти.
– Отсюда смотрится очень живописно… Там, наверное, тоже?
– Там ещё красивее!
Наконец-то, мы дошли. Сбросив осточертевшую верёвку, я устало перевёл дух. Ната привязала её накрепко к большому валуну, чтобы плот не снесло по реке. Мы разгрузили всю поклажу, а сам плот, с большим трудом вытащили на берег. Крохотная пещерка на склоне, которую мы обнаружили в прошлый раз, приютила нас, и эту ночь мы провели в ней, надеясь, что сумеем заметить любое живое существо, которое захочет попробовать на зуб всё, что мы с таким трудом перетащили к подножию скалы. Нам просто повезло. Мы настолько устали, что едва улеглись, как тут же уснули крепким сном. Даже если бы внизу творилась настоящая оргия, вряд ли бы кто из нас её услышал… А утром, когда мы потягиваясь и поёживаясь от свежего ветерка, высунули свои носы из под одеял, Элина посмотрела вдаль и восхищённо произнесла:
– Просто сказка… Здесь очень хорошее место, Дар! Как здорово, что мы сюда пришли. Мы будем жить теперь здесь?
– Да. Только не в этой пещерке. Она слишком мала для этого. Придётся, что ни будь, построить…
Мы спустились вниз. К нашему облегчению, ничего из того, что с таким трудом мы доставили сюда, не пропало. Совсем мелкие следы чьих-то лапок во множестве усеивали песок перед грузом, но проникнуть внутрь – Ната укрыла шкурами всё от возможного дождя – никто не решился. Мы встали в раздумье.