На развалинах мира
Шрифт:
– Дар, у меня уже все верёвочки кончились! Что делать?
– У нас есть немного соли… Мало, но придётся. Пересыпь мясо пластами и положи друг на друга. Должно просолиться… Спускайся, а то совсем темно уже, сорвёшься…
– Хорошо!
Мы с Элиной достали банки, потом, переглянувшись, убрали их в стороны – мясо! Я нанизал его на копьё и через некоторое время мы уплетали сочившееся жиром, немного подгоревшее и жестковатое мясо этой коровы, запивая его холодной водой из реки.
Нам продолжало везти. На другой день я снова направился к убитому вчера зверю, и, хоть это было большой редкостью, оно так и лежало там, где мы его оставили. Вокруг не было даже следов. На это раз мы управились гораздо быстрее – ходили все вместе. Напоследок я вырубил рога
Мы начали возводить дом. Площадку для него я выбрал так, чтобы иметь возможность обзора и со стороны реки, и, подступавших к скале, степей. Мы отмерили десять шагов от стены в ширину, и тридцать – в длину. Я притаскивал валуны, волоча их по наклонному подъёму от берега, а девушки засыпали выемки меж ними. То, что казалось делом очень трудным, оказалось даже хуже… Не иметь ни лопат, ни молотков, ни лома… А предстояло рыть ямы для столбов, укреплять стволы без скоб, обвязывать все, за неимением веревок, лианами. Более всего пришлось повозиться со стволами. Для этого нужно было делать вылазки в ближайшую рощу, и рубить там деревья. Мы с трудом вкапывали стволы в ямы, вырыть которые было нелёгким делом. Почва, возле скалы, лишь сверху казалось землистой, а на самом деле была усеяна камнями. Я вырубил из одного ствола, что-то, вроде весла, и работать стало легче. Правда, такой импровизированной лопаты хватало не надолго, но мы старались. Самую длинную стену подняли за неделю. Две боковых потребовали времени не меньше. Ещё одну, перегораживающую помещение надвое, поставили уже за два дня – сказалась привычка и обретённый навык. Я только печально смотрел, как девушки в кровь сбивают пальцы. Оставалось самое сложное – крыша. Предстояло нарубить достаточное количество тонких жердей и стволов, и перенести их в лагерь, потом поднять и укрепить наверху. Но мы справились и с этим. Девушки загорели, окрепли и стали хорошими строителями, словно занимались этим не первый год. Сил на любовь, у нас не оставалось, но мы, как и прежде, спали вместе, перестав заботиться об охране своего лагеря.
К тому дню, как мы принесли последнее, нужное для крыши, бревно, нас встретил возле костра улыбающийся Сова, пришедший вместе с обеими жёнами, и подскочивший при нашем приближении Угар.
– Мой друг Дар поменял свой подвал на свежий воздух реки? Это хорошее решение!
Девушки кинулись обниматься и тормошить радостно повизгивающего и норовящего всех облизать пса.
– Здравствуй, Сова! Я рад тебя видеть. И рад видеть твоих скво!
… Сова, охотно, согласился нам помочь. После этого работа пошла быстрее. Индеец вместе с женщинами подавал мне брёвна, а я старательно укреплял их. Закончив с укладкой, я перестелил их сверху несколькими слоями травяных стеблей, и, принимая снизу мешки с землей, рассыпал ее поверх них. Ната обмазала крышу глиной. Получилось просторное, правда, меньшее размерами, чем наше прежнее, но крепкое и надёжное жилище. Такого дома не было ни у кого из посёлка, и мы могли собой гордиться!
Я, как следует, рассмотрел Дину. Раньше она как-то не бросалась в глаза, теряясь в присутствии, более молодой и живой Зорьки. Но здесь ей спрятаться было негде. У выздоровевшей жены индейца были густые, тёмные волосы до пояса, и Элина помогла ей заплести их в несколько десятков косичек, превративших смуглую женщину в живое воплощение из восточных сказок. Сова заметил:
– Тихая Вода родом, как раз оттуда… Мне стоило больших трудов увезти ее от родителей. Они преследовали нас несколько лет, не желая смириться с тем, что их дочь вышла замуж за человека другой национальности.
– Так ты женат? Вы поженились по настоящему? Ещё тогда?
– А чем так удивлён мой брат? Дина – моя официальная… тьфу, слово то, какое! А Зорька стала нашей подругой позже. Среди моих друзей мы давно вместе, почти восемь лет.
– И ты это терпела? – Элина
– Я не терпела, – голос женщины был очень чистый, мягкий. Я подумал, что она, должно быть, могла прекрасно петь.
– Я же женщина востока. У нас веками было принято иметь четырёх жён. Меня и воспитывали в этом духе. Конечно, никаким законом это не разрешалось, но у нас всегда деньги и слово родителей было сильнее любых указов сверху. А я предназначалась человеку, вдвое меня старше и уже имеющему семью. Может быть, я бы и покорилась, но он…- она повернулась в сторону Совы, – Случайно появился в нашем селении, и в тот же вечер я потеряла голову… и всё остальное. А утром мы бежали. Вот и всё. А Зорька – моя лучшая подруга. Я сама её выбрала для мужа. Ну, он не соглашался, но ведь женщина всегда добьётся того, чего хочет, если умело просит.
Я только раскрыл в изумлении рот. Ната захлопала в ладоши:
– Ай да Дина! Браво! Ну, что, теперь нам будешь сказки рассказывать, а, Сова?
Индеец добродушно положил на её ладонь мускулистую руку:
– Дина – Тихая Вода – немного преувеличивает… но в целом говорит правду. Но ведь и я готовил её к такому повороту событий. А Зорька знала о ней – они познакомились в тот вечер…
– И она еще тогда сказала, что мне предстоит войти в их типи. Я была совсем еще девчонкой, но поняла, что это очень серьезно…
– Всё, всё! А то сейчас мы все ваши тайны узнаем! – Ната шутливо замахала руками.
Элина принесла большой кусок мяса, и мы принялись жарить его на костре. Я продолжал рассматривать Дину. У неё были тёмные, почти чёрные глаза, вовсе не широкое лицо, какое обычно приписывают азиатам, а напротив, узкое, с выразительной линией бровей и тонким, элегантным носиком. В улыбке женщины приоткрывались белоснежные, крепкие зубы, резко контрастирующие с тёмной кожей. Пальцы на руках были длинными и ухоженными. Я перевёл взгляд на Зорьку – та оживлённо болтала с Элиной, найдя в ней приятную собеседницу для разговоров. Они сильно походили друг на друга по живости характера, импульсивности. Но внешне, Зорька, конечно, проигрывала моей жене. Её волнистые русые волосы не могли спорить с, поистине, роскошной огненной гривой Элины, а лицо и фигура были более стандартными, рядовыми, чем отточенная красота Лины, блиставшей недавно на подиумах и показах мод. Но Зорька была и более покладистой, умеющей уступать и помалкивать, и, втуне сознавая себя на второй роли, она держала себя вполне свободно. В самом деле, те, кто их ценил, уже были с ними рядом, стоило ли распушивать перья для никому не нужных сравнений? Ната поймала мой взгляд и чуть заметно улыбнулась кончиками губ. Я наклонился к ней:
– Ну, как?
– Не стыдно? Сова обидится, если поймёт.
– Не думаю… но больше не буду.
– Линка очень красивая… Я таких никогда не встречала. Береги ее, Дар.
Ната вполне серьёзно смотрела на меня, и я, смутившись, обнял её за плечи. Сова вытер руки о бахрому своих штанов, отпил воды и вытащил трубку. Мы вдохнули горьковатый запах, разнесшийся по дому. Он передал её мне:
– Мой друг Дар теперь снова далеко от типи Белой Совы. Как мы будем поддерживать связь?
Я затянулся. Дым обволок мои лёгкие, слегка затуманив сознание. Нет, то чем индеец набивал свою трубку, даже издали больше не напоминало табак. Но запах был приятным…
– Можно разжечь костёр на вершине скалы. Дым от него далеко виден в степи.
– От типи и озера Совы дым не будет виден. А индеец хочет знать мысли своего друга – собрание прошло без него. Но мой брат был в заботах и не мог принять участия…
– И что решили?
– Охота состоится. Люди прерий умнее недалекого монаха. Хотя, тот был на редкость вежлив и покладист.
Ната недоверчиво спросила:
– И он примет участие в охоте?
– Да. И некоторые из его людей – тоже. Охота выгодна всем. Не столько из-за мяса и шкур, сколько для мира между всеми… Ты, как будущий вождь, должен понимать это.