На руинах «Колдовства»
Шрифт:
— Ты выглядишь здоровой, дорогая. Все в порядке, Алекс?
— С нею все прекрасно, Клео.
— Вы не были на свадьбе, мадам Клео, — упрекнула Симона.
— Я не могла.
— Папа знает, больше я никому не говорил, — сказал Алекс.
— Ее украли у меня, и я безумно хотела найти ее, — сказала мадам Клео красивым хрипловатым голосом. — Но когда нашла, то поняла, что не могу лишить ее возможности, которую предоставил ей отец: он не признал ее, но поклялся, что она сирота. «Черный
Она нежно посмотрела на Орелию и сказала:
— Спасибо. Ты дала мне возможность увидеть собственными глазами, что счастлива в беременности, но ты больше не должна сюда приезжать, дорогая.
Клео обняла дочь с такой любовью, что у Симоны перехватило дыхание.
— Алекс, спасибо, что ты привез ее. Теперь идите, мне пора возвращаться к посетителям. Идите и подождите Симону, я не задержу ее надолго.
Алекс вопросительно взглянул на Симону, и она едва кивнула, удивляясь проницательности мадам Клео.
Когда они остались одни, Клео посмотрела на Симону и сказала:
— Вы пришли за моей помощью, не так ли?
— Да, мадам. Месье Отис послал меня… с этим. — Симона достала банкноты. — Заплатить игорный долг, как он сказал. Он… он вернулся в Бостон.
Мадам Клео молча смотрела на деньги, и Симона видела, что она понимает полное значение отъезда месье Отиса.
Это была возможность, которую Симона искала и нашла, но теперь, когда наступил решающий момент, она обдумывала всю серьезность предстоящего шага и колебалась. Однако пути назад не было.
— Мадам Клео, я прячу молодую рабыню, которую жестоко использовал сын хозяина, и теперь, когда месье уехал, я… я не знаю, что делать.
— Пошлите ее ко мне.
Симона почувствовала огромное облегчение.
— Ночью?
— Нет, мои посетители остаются очень поздно. Пришлите ее ранним утром, перед рассветом. Это самый безопасный час. Как ее зовут?
— Долл.
— У вас есть доверенный слуга?
Симона колебалась. Только Ханна. Она закрыла глаза и сказала с угрызениями совести:
— Да, моя служанка.
— Пошлите ее с Долл. Вы больше не должны приходить сюда. Если в будущем у вас еще появятся беглецы, пришлите служанку ко мне. Я смогу договориться. Вы не должны знать имен. И никогда не упоминайте мое имя.
— Мне придется дать Ханне пропуск.
— Никаких имен, — предупредила Клео. — Никакого пропуска. Никогда ничего не подписывайте.
— Как я могу просить мою горничную рисковать без пропуска? — воскликнула Симона.
— Я думаю не только о вашей безопасности, но и о продолжении существования самой «подпольной дороги». Это опасно для вашей служанки, да. Но когда-нибудь она, возможно,
Она вложила деньги месье Отиса в руку Симоны, и выражение ее лица смягчилось.
— Купите что-нибудь для малыша Орелии. Это объяснит, почему я вас задержала.
Симона кивнула, ее переполняли чувства, к глазам подступили слезы.
— Спасибо, мадам… за все.
— Мы спустимся по черной лестнице. Алекс ждет вас. Я восхищаюсь вашей смелостью, мадемуазель. Да поможет вам Бог.
Мадам Клео прошла вперед и сделала Симоне знак следовать за нею. Через несколько минут Симона сидела в закрытом экипаже с Алексом и Орелией. Когда они выезжали из казино на дорогу, Алекс подозрительно спросил:
— Ну, какие же у тебя секреты с мадам Клео?
Симона разжала кулак, и банкноты рассыпались по ее коленям. Она сама удивилась, как спокойно прозвучал ее голос:
— Меня инструктировали заказать что-нибудь прелестное для внука. Рубашку для крещения, например.
— Ох! — простонала Орелия и разрыдалась. Алекс наклонился успокоить ее ласковым поцелуем, и Симона отвернулась к темному окну.
Ее дорога определилась. Отныне она должна стереть все воспоминания об Аристе Бруно. «Это возможно, — уверяла она себя, — это необходимо». История Орелии укрепила ее решимость. Невыносимо было сознавать, что примесь индейской крови прелестной Орелии могла аннулировать ее брак с Алексом. Она подумала о Ханне и бедной маленькой рабыне, которую они должны перевести из старой детской.
На другую станцию…
21
Арист проснулся от сильного запаха жасмина и почувствовал, что в его спальне кто-то есть. Он перекатился и приподнял голову.
— Кто здесь? — он ничего не видел, но слышал тихие шаги.
— Тише, — прошептал знакомый голос, и Элен тут же скользнула в его кровать.
Ее обнаженная грудь прижалась к его груди и холодная рука спустилась между его ног.
— Господи! — выдохнул он, чувствуя, что каменеет.
Она нежно засмеялась, нашла его рот своими губами.
Минут пять спустя Элен натянуто спросила:
— Что случилось, дорогой?
— Не знаю, — солгал он. Его тошнило от подавляющего запаха жасмина.
Он откатился от нее так, чтобы их тела больше не соприкасались и запах духов не подавлял дыхание.
— Ты простишь меня? Вероятно, усталость. От путешествия. Я только что с корабля.
— Извини, — сказала она после неловкого молчания, пристально глядя в полог. — Я не подумала.