На семи ветрах
Шрифт:
Она боится мужчин и твёрдо решила никогда не выходить замуж. И не иметь интрижек тоже. Почему она так хорошо понимает Иду? Да потому, что испытывает то же самое. Только скрывать научилась лучше.
Даже если бы не было этого, она никогда не посмотрела бы на короля Дормера в этом смысле. И не только потому, что он казался ей "старым", а и потому, что подобные циничные уроды никогда не привлекали её. Ей нравились ребята, с которыми она тренировалась. Она дружила с ними, воздавала им должное.
И с "калеками", такими же как сама,
Король Дормера был страшным во всех смыслах. Он творил ужасные вещи без стыда и раскаяния. Видела она, с каким злорадством он смотрел на королеву Эуфимию! Что бы она ни сделала, а слухи ходили разные, разве можно радоваться страданиям живого существа?
А что если это правда, и она заинтересовала его как новая игрушка? Что ей делать тогда? Бежать к сестре и Мару? Что, если тогда этот урод заберёт у неё Арви? Найдёт как разорвать их связь, пусть и с ущербом для ребёнка. Вдруг желание отомстить окажется сильнее логики?
Она, вероятно, сглупила сама. Вела себя с ним, как с родственником. Как со своим. Дура! Ведь пожила при дворе, пусть и недолго, и поняла, что там раскованность и открытость женщины означает только одно: приглашение в постель.
Эни вспомнила те жуткие времена, когда Дормерский упырь ломал Тай, склоняя её стать своей фавориткой. Он не ограничивал себя в выборе средств и не стыдился никакой подлости. Если бы не Мар и не хитрость сестры, они бы сейчас или воевали, или сидели бы за закрытыми Вратами, пока король Дормера не отправится за последний порог.
Эни представила себя на месте Тай и ужаснулась. Как она выдержала бы такое?.. Выдержала бы, конечно, ради своих и Арви, но чего бы ей это стоило?
Глава 11
Столовая встретила девушек весёлым шумом и гомоном. Ида остановилась, как вкопанная, и натурально выпучила глаза. Эни хохотнула:
— Ага, у нас вот так!
"Вот так", это когда посреди столовой стоит громадный круглый стол, за которым вперемешку сидят все, кто пожелает. Скрипнул по полу стул, отодвигаясь. Мар помог, и маленькая дочка Нелли, сидевшая рядом с ним, выскочила из-за стола:
— Детки! — завопила она, радостно сияя глазами. — Маленькие! Чур, я нянька, когда им надоест сидеть с вами!
Эни рассмеялась, присела и обняла девочку. Соскучилась! Арви подозрительно рассматривал конкурентку за внимание "своей" Эни. Хмурил бровки. Мэй поняла суть его затруднений и быстро чмокнула его в щёчку:
— Не бойся, малыш! Не заберу я твою маму! Разве плохо будет тебе иметь ещё одну подружку?
Эни аккуратно поправила девочку:
— Я ведь не мама ему, Йли.
Она всё ещё сидела на корточках перед девочкой, а, значит, лица их находились на одном уровне. Мэй хитро ухмыльнулась и шепнула:
—
Откуда только взялось на её голову столько умников? Что ей делать с ними и их откровениями? Эни обняла девочку, поднялась, взяла её за руку. Арви сидел на другой руке. Так и пошли к столу.
Их приветствовали с радостью. Уселись они тут же, рядом с Мэй. Места около супруга княгини предсказуемо пустовали. Первым делом Эни и Ида набрали себе в тарелки то, что можно детям. Те с энтузиазмом взялись пробовать "взрослую еду". Накормив их, Эни огляделась. Почему бы не всучить малышей кому-то, а самим не позавтракать и не поболтать спокойно?
Ильвис ждал. Словил взгляд Эни, плавно поднялся из-за стола и подошёл к ним, не слишком близко, правда. Скупо спросил Иду:
— Можно мне взять его?
Молодая мать нерешительно пробормотала:
— Если он пойдёт к вам…
Ильвис залихватски улыбнулся:
— Ещё бы!.. Ну что, парень? Пойдёшь?
Дик без лишних слов протянул к мужчине грязные ручки. Ида суетливо кинулась вытирать их и личико, стараясь побороть смятение. В какой-то момент, эльф, устав от её мучений и смущения, просто выдернул ребёнка у неё из рук и отправился на своё место. Ида едва слышно выдохнула.
Эни передала Арви Мару, а сама занялась завтраком и разглядыванием близких. Прислушалась к разговорам, идущим за столом. Их с Идой пока не втягивали в беседу. Давали время поесть и прийти в себя.
Через некоторое время к ним начали обращаться. Иду спросили, как ей Гарнар. Она искренне улыбнулась и ответила, что он великолепен. Больше всего её поразила доброта и открытость жителей.
— Вам, должно быть, привычно это всё. Но, знали бы вы, как это удивляет!
Ида замолчала, а потом решилась и негромко, скороговоркой сказала:
— Я, конечно, ничего не понимаю в политике и знаю, как вы не доверяете дормерцам, но… Вам стоило бы впускать кого-нибудь к себе, хотя бы иногда! Вы первородные дети этого мира и помните то, о чём другие забыли… Может быть, они увидят то, как вы живёте и вспомнят!..
Повисло неловкое молчание. Ида, казалось, вот-вот упадёт в обморок, поражённая собственной храбростью. Пауза затянулась и Лариди ответил за всех, язвительно улыбаясь:
— Они или вспомнят, или вздёрнут нас у порогов наших собственных домов!
Ида, в ответ на этот насмешливый тон, собралась. Руки, держащие нож и вилку, побелели, так сильно она сжала их. Подняла голову:
— Я понимаю, что мы выглядим жалкими в ваших глазах, жестокими и глупыми. Но и среди нас есть те, кому хочется быть другими! Разве это не справедливо, попытаться помочь им?
Лариди с новым вниманием окинул взглядом молодую женщину. Её аккуратно заколотые волосы, выразительные брови, изгибавшиеся, как усики бабочки, спокойные серые глаза. Ответил, глядя прямо в эти глаза: