На семи ветрах
Шрифт:
Дарбор часто приходил в гости, а, если не мог, слал ей письма и смешные мелкие подарочки для неё и дочки. Тай плакала над ними в одиночестве. Как мог знать гном, что тревожит её? Что могло её порадовать? Нежное, любящее сердце говорило ему. Такое большое, что там помещались очень многие. Для неё с Айрис там нашлось место. И для сестёр. Ей с Маром он и вовсе стал настоящим отцом.
Она подружилась с Мальвой Вернон. Чем вызывала поначалу волну слухов и домыслов. Ни одна, ни другая дама не уделили этому ни малейшего внимания. Они, можно сказать,
Мальва вышла замуж. А в прошлом году родила здорового мальчика. Тай с девочками и Гардой ходили к ней тогда. Помогали. Редко когда бывало, чтобы рождение ребёнка вызывало такую всеобщую радость. Мальва и её супруг не надеялись иметь родных детей. Приёмные у них уже были, и много.
Альтея с сёстрами переживали за подругу и радовались новой жизни. Но больше всех, кажется, ликовал глава Ламеталя, хоть никто не знал об этом, кроме Тай. Для него это был видимый знак того, что всё можно исправить, а сам он может быть прощён Мирозданием.
Тай окинула мужа нежным, ласкающим взглядом. Хотелось прикоснуться, обнять. Сдержалась. Стоит только дотронуться, как он проснётся и в глазах снова поселится тревога… Пусть это и недостойно, но иногда ей казалось, что безумная идея Ланеля не лишена смысла. Пусть бы он проспал все роды! Нельзя. Обидится… Как же! Она будет страдать, а он нет!
Тай не выдержала, зарылась рукой в отросшие волосы любимого. Ей нравилось так. Знак того, что нет нужды носить шлем, а значит, стричься коротко. Знак мира…
Он открыл глаза, потёрся макушкой о её руку. Изловил её. Поцеловал:
— Как вы?
Вот она, тревога. Тай сморщила нос:
— Да вот, лежали с Айрис и думали, что неплохо было бы вырубить тебя, любимый, пока наша девочка не увидит солнце!
Он чуть переместился и поцеловал её. Отвёл спутавшиеся волосы:
— Прости. Я знаю, что невыносим…
Тай ухватилась за возможность:
— Прекрасно! Сейчас, когда мы пережили праздник весеннего равноденствия, можно передохнуть. Сегодня же напишу Эльдару. Пусть заберёт тебя на денёк. Пообщаешься с друзьями. Отдохнёшь.
Мар хохотнул:
— Ты же знаешь, что эти два понятия несовместимы на наших, так называемых, встречах! Стараниями Алата всё заканчивается тем, что мы принимаем фрилл или ещё что-то и жалуемся на жизнь.
Тай усмехнулась:
— А что это по-твоему, как не отдых? Кому ещё вы могли бы пожаловаться и открыть свои страхи? Супругам? Любимым? Или подчинённым? Вы все, мой милый, слишком высоко взлетели. А это предполагает одиночество. У меня есть сёстры, у тебя друзья. Пусть они послушают нытьё и приободрят нас немного.
— Но ты же позовёшь меня, если…
— Конечно! Разве я могла бы отказать в радости себе и другим? Ланель получит истинное удовольствие, приводя тебя в чувство, когда ты свалишься в обморок от переживаний. Тебе будут вспоминать это всю оставшуюся жизнь.
Мар обнял жену:
—
Тай умостилась в его объятиях удобнее:
— Не сомневайся, любимый!..
***
Эни тоже переживала за сестру. Но времени заламывать руки у неё категорически не было. Она трудилась, полностью перехватив у сестры не только управление Гарнаром, но и все международные контакты княжества. Тай должна отдыхать и радоваться наступившей весне.
Она тоже радовалась ей. Старалась, во всяком случае. В этом году на празднике Весеннего пробуждения на холме плясали без Тай. Они с Эль были ведущими в танце. А говоря по правде, она одна. Её так вдохновила тогда пляска, она так много чувствовала, что и рассказать сложно.
Она увидела свою жизнь… И сети, которые почти что захватили, сковали её. Если раньше она думала, что угрожает ей только король Дормера и его желания, то теперь поняла, что это и близко не так. Несколько сетей. Несколько опасностей. И они совсем близко… Сможет ли она выскользнуть и освободиться?
Эни рванулась тогда изо всех сил и попросила у мира и богов зрения, и мудрости, чтобы увидеть, что будет. Что-то увидела… И это "что-то" было так страшно, что она застыла. Ужаснулась… Осознала, что сидит на земле… Гарда и Лора подскочили к ней, стараясь помочь. Она только тряхнула головой. Нормально. Танец на холме должен продолжаться. Это её долг.
После, уже утром, Гарда и Эль явились к ней в покои. Гарда была мрачной:
— Ты знаешь, что случилось сегодня?.. Нет? Конечно! Как ты могла бы… Так вот, ты почти обернулась сегодня. Твои эфемерные крылья были прекрасны. А потом ты вдруг разом погасла… Я требую откровенности, раз Тай пока не может надавить на тебя. Что случилось? Что происходит в твоей жизни?
Эфемерные крылья? Неужели? Это значит, что до оборота ей осталось всего ничего. Силы её ещё увеличатся. Это хорошо. И удивительно! Эни радовалась, старательно отодвигая страшные видения прочь. Нельзя думать и вспоминать. Гарда почувствует. От Эль не спрячешься, но она будет молчать. Это же Эль! Её логика непостижима!
Эни, скрипя сердцем, принялась играть… Широко распахнув глаза, восхищалась, удивлялась. Гарда поверила. Влила в неё несколько эликсиров и приказала отдыхать. Никакой работы ни сегодня, ни завтра. Эни послушно кивала. Что угодно, чтобы успокоить близких!
Ведающая ушла. Эль осталась. Присела к сестре на кровать, зябко обняв себя за плечи. Эни подвинулась. Эль поколебалась недолго, но прилегла рядом, обняла. Взрослеет. Скоро и вовсе будет уклоняться от объятий, наверное…
А, может быть, и нет. Эль обняла её сильнее. Тоскливо зашептала на ухо:
— Не возвращайся в Дормер, Эни. Прошу! Послушай меня хоть раз в жизни!..
Эни не повернула лицо к сестре. Так ей будет легче говорить:
— Что ты видишь, милая?
Эль долго молчала. Анастас уже думала, что не заговорит… Заговорила так тихо, что пришлось вслушиваться: