На стальном ветру
Шрифт:
– А если я решу не идти с большинством?
– Вы были ценным приобретением для этого сообщества. Зачем сейчас пачкать свою тетрадь одним необдуманным поступком?
– Понимаю.
– Я не говорю, что ваш голос за или против Травертина окажет хоть малейшее влияние на ваши шансы получить разрешение на сон.
– Нет, конечно. Вы никак не можете так сказать.
– Вот именно.
– Утоми вздохнул, мягко улыбаясь.
– Я думаю, здесь мы можем прийти к единому мнению, Чику.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Она ждала в разрушенном
Но потом она увидела его, костюм Ноя превращал его в неоновый скелет, приближающийся по одной из расчищенных магистралей. На некотором расстоянии пара желтых машин трудилась над разрушением одного из самых больших куполов. Пара поссорилась из-за большого куска разрушенного здания, разорвав его на части между собой.
Ной приглушил маркировку своего костюма, когда вошел в разрушенный купол, где его ждала Чику.
Он сказал по частному каналу.
– Я подумал, не затянется ли твоя встреча с Утоми слишком надолго, чтобы ты смогла прибыть сюда вовремя.
– Нет, мне удалось сбежать. Однако это не очень хорошая новость. Он более или менее сказал, что если я не проголосую против Травертина, мы можем забыть о спячке.
– Это шантаж!
– Назовем это целенаправленным убеждением. Однако все это неофициально и совершенно необъяснимо. Но я ни за что не поступлюсь своими принципами из-за этого. У нас есть законное право на сон, независимо от того, соглашусь я с вердиктом большинства или нет.
– Я полагаю.
– Ной пробирался по обломкам.
– Есть какие-нибудь признаки того, что кто-то рылся здесь с тех пор, как ты была здесь в последний раз?
– Выглядит так, как я его оставила, но скоро прибудут машины для уборки. Есть шанс, что они найдут шахту, но я думаю, гораздо более вероятно, что они просто закроют ее, и никто этого не заметит.
Она показала ему подвал. Ной всегда хорошо переносил высоту, намного лучше, чем Чику, и он, не колеблясь, последовал за ней в шахту. Чику шла впереди, и с каждым шагом она чувствовала, как частичка ее рассудка возвращается на место. Нет, она не сходила с ума. Здесь была шахта и туннель, к которому она вела. Затем они подошли к перекрестку, отмеченному на плане Травертина. И, наконец, они добрались до капсулы, присев на корточки в объятиях трех направляющих рельсов, точно таких, какими она их оставила.
– Она огромна, - сказал Ной.
Чику улыбнулась.
– Достаточно большая для слонов.
Она показала Ною на передний отсек капсулы. Как только дверь закрылась, внутрь хлынул воздух. Чику сняла перчатку и привела капсулу в движение. Вскоре красные обручи заскользили мимо со все возрастающей скоростью.
– Вот маршрут, по которому мы идем, - сказала она, проводя пальцем по одной светящейся нити на карте в консоли.
– Думаю, мы окажемся где-то недалеко от передней части "Занзибара". В этом есть смысл, не так ли?
– Больше нигде нет места, - сказал Ной.
– Не для такой большой камеры, как ты описала. Но в переднем конусе много
– Да, достаточно сырой массы, чтобы впитывать частицы и высокоскоростные удары, вот почему там нет жилых помещений или какой-либо критически важной инфраструктуры. Если бы вам непременно нужно было найти место для потайной камеры, вы бы поместили ее именно туда.
– На каком-то уровне, - сказал Ной, - сам "Занзибар", должно быть, знал об этой дополнительной дыре внутри себя. Такая большая недостающая масса, отсутствие камня размером с гору там, где ему положено быть - это, должно быть, изменило динамику голокорабля на какую-то измеримую величину. Но мы никогда этого не замечали!
– Тот, кто это сделал, подготовил книги на очень глубоком уровне, - сказала Чику.
– Они спроектировали камеру с самого начала, а затем убедились, что она не будет видна ни на одном уровне, независимо от того, насколько тщательно мы смотрели.
Путешествие в комнату Юнис показалось более быстрым, чем раньше, - обычный обман восприятия, который Чику следовало предвидеть. Как только капсула остановилась и выровнялось давление, они оказались в вакууме и проверили функциональность скафандров, прежде чем продолжить. Все было хорошо.
– Теперь уже недалеко, - сказала Чику, чувствуя прилив гордости за то, что она немного знакома с этим местом по сравнению с Ноем.
В воздушном шлюзе на верхней площадке трапа одновременно могло поместиться только по одному человеку.
– Я пройду первой...
– начала Чику.
– Нет, я окажу тебе эту честь, если ты не возражаешь, - сказал Ной.
– По крайней мере, на этот раз.
Он ждал ее с другой стороны и уже снял шлем, зажав его под правой рукой. Он, конечно, слышал ее рассказ, и показания приборов его скафандра подтвердили бы, что воздух пригоден для дыхания, но поспешность Ноя по какой-то причине нервировала ее. Она пожалела, что он не дождался ее разрешения, прежде чем снимать шлем.
– Здесь хороший воздух, - сказал он между большими глотками.
– Как-то по-другому. Эта камера не связана с остальным "Занзибаром", не так ли? Ни одна из этих молекул раньше не проходила через мои легкие.
Чику пожала плечами, удивляясь, откуда, по его мнению, она могла знать такие вещи.
В Тридцать седьмой палате был день, небо было светлым, за исключением черных полос там, где обвалились элементы потолка. Чику указала вниз по долине на возвышающийся берег с густой растительностью, который, казалось, отмечал границу камеры.
– На этом все не заканчивается. Там есть соединение, горловина, просверленная насквозь, ведет в другую часть. То же самое на другом конце. Юнис передвигается на самолете.
– Она знает, что мы здесь?
– Вполне вероятно. Она довольно быстро узнала о моем прибытии.
Все еще прижимая к себе шлем, Ной направился вниз по тропинке, поднимая каблуками клубы охряной пыли. Чику сняла свой собственный шлем и последовала за ним, внимательно следя за тем, что происходит у подножия долины. Она познакомилась с танторами в присутствии Юнис, и Юнис заверила своих друзей, что Чику не представляет угрозы. Трудно было предположить, что произошло бы, если бы она наткнулась на них сама, но она сомневалась, что это закончилось бы для нее хорошо.