На страже Империи. Том 2
Шрифт:
Глаза безопасника расширились. Похоже, столь явная аналогия его все-таки проняла. Я бы выгнал его ко всем чертям, если бы отец не зарекомендовал Гришу как хорошего бойца и хозяйственника. И, надо признать, при всей своей бытовой тупости, за закупки и охрану периметра Лопатин-младший пока отвечал безупречно.
— В следующий раз сразу разобью. — вернул я ему мобильник. — И телефон, и лицо.
Спрыгнув назад в яму, я продолжил свой рисунок.
Закончена работа была лишь спустя четыре часа. И еще два баллона истраченной черной краски — хорошо, взяли
Весь котлован, квадрат тридцать на тридцать метров, теперь покрывали сплошным слоем рисунки и узоры. Они располагались столь плотно, что бетон под ними стал плохо различим. Ни один из них не был сложным — но их, повторяющихся сотни раз, было так много, и каждый настолько точно должен занять свое конкретное место, что провозился я немало.
Среди бессчетных черных узоров ярко выделялись несколько красных «коридоров», соединяющихся в восьмилучевую звезду с кольцом в центре.
— Фух, закончил! — вытер я лоб, подлетая к обедающим соратникам. Пикник устроили на какой-то скатерти, расстеленной прямо на траве. Тут оказались и Прохор с обоими сыновьями, и все мои бойцы. Даже настоящий Лихачёв прибыл поглазеть, и теперь вызывал удивление что у Юли, что у Алисы.
Каховской он за эти дни тоже как-то не попался на глаза. И теперь две волшебницы восхищались тем, какой совершенной нежитью стал барон.
— А можно вопрос? — отпив лимонад из бокала подняла миниатюрную ручку Мария. — В прошлых ритуалах ты всегда чем-то жертвовал. Обычно кровью…
Девушка передернула плечами, поморщилась. А затем спросила:
— А в этот раз? Ты вроде ничего такого не готовил.
Я улыбнулся, ведь именно за нашей «жертвой» и собирался пойти. Но для начала все-таки решил прояснить этот момент.
— Эти духи — специфическая штука. Одним из вариантов жертвы для них является… помощь в исполнении их Предназначения. А оно у них, как и у Мессенлари, и вообще многих относительно мирных духов Эссены, состоит в полезном действии. Вот я и помогу.
— Погоди. — вклинился что-то жующий Григорий. — Ты же говорил, что если они ворвутся в наш мир просто так, то все вокруг уничтожат, или во что-нибудь этакое превратят. Какое ж это полезное действие? И почему они не могут его у себя в мире совершать?
Я вздохнул. Еще я лекций по мироустройству не читал.
— Полезное действие, по их мнению, это любое созидание чего-нибудь устойчивого и того, чего вокруг них нет. Так что, когда они действуют по своей воле — их «польза» выглядит… вот так. Хаотично. Но куда больше духовной силы, того, что способствует их развитию, они получают, исполняя чужую волю. Чем дольше они могут это делать, чем органичней… упорядоченней их действия, чем более насыщена маной среда, в которую они помещены, тем больше они копят сил. Я предложу призванному духу кое с чем нам помогать. Потенциально — бесконечно, или очень долго. И помещу в среду, которой в Эссене… почти не найти, так скажем. Такова будет плата. А почему они не делают все это в своем мире? В Эссене очень строгая иерархия. И возможность свободно творить хоть что-нибудь
Закончив с этим и захватив с собой пару больших бутербродов, я отправился к палатке — за той самой «необычной средой», в которую планировал пригласить нашего будущего гостя.
А, когда Искра Пустоты черным Солнцем зависла в самом центре котлована, поглощая теплый дневной свет и погрузив исписанное узорами дно в сумерки, я встал на противоположном от Горской крае ямы, и начал читать заклинание. Увы, приходилось опять прибегать к одному из древних языков — передать все нужные интонации на русском я бы не сумел при всем желании.
Бессмысленный странник холодной пустыни.
Изнывающий от жажды у края воды,
У берега реки, из которой не может испить.
Я призываю тебя нести пользу!
Пользу в великом, чудесном деянии,
В том, о чем сложат прекрасные песни!
И вот, скажут в них: героям на помощь
Прибыл прекрасный, могучий творитель!
Прибыл на помощь великий создатель!
Помог им в великом и страшном деянии!
Я, Аштар, дам тебе дело!
Я, Аштар, дам тебе жертву!
В жертву я дам тебе дом и работу!
Работу, достойную жителей неба!
Явись, о тот, кто воплощает вещество!!!
Последнюю фразу я прокричал — и эхом отдались мои слова от бетонных стен котлована. А затем десятки метров черных узоров, стали словно еще темнее. Будто на всю яму легла огромная черная тень, совершенно отрезав ее от света Солнца.
Над всей территорией бывшего поместья зазвучал громогласный голос. Голос, звуки которого были чужды вообще чему угодно живому — совершенно безэмоциональный, бесцветный, но двоящийся и троящийся, разлетающийся повсюду неразборчивым эхом.
Так, пожалуй, могла бы звучать гигантская стая саранчи. Стая саранчи, жужжащая на чистом русском.
— ТЫ ВЫЗВАЛ МЕНЯ ИЗ ГЛУБИН НЕСОТВОРЕННОГО. ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ? КАКОВА ПЛАТА? ТЫ ПООБЕЩАЛ ЗАПЛАТИТЬ ВЕЛИКИМ ДЕЛОМ. ЕСЛИ ТЫ НЕ ИСПОЛНИШЬ ОБЕЩАНИЕ, ДОГОВОР БУДЕТ РАСТОРГНУТ, Я ОСВОБОЖУСЬ И БУДУ СЧИТАТЬ ВСЕ НЕЗАНЯТОЕ ВЫСШИМИ ПРОСТРАНСТВО ТВОЕГО МИРА СВОИМ… ПОЛИГОНОМ.
Слова его звучали как сухая констатация фактов. «Вот так есть, вот так будет, это совершенно точно». Впрочем, эти создания, не имеющие ни имен, ни определенного названия, всегда так общаются. Людские языки и эмоции им чужды и глубоко безразличны.
— Так и есть, создание Эссены! — привлек я к себе его незримое внимание. Дух нее имел никакого видимого обличия — о его присутствии здесь можно было узнать лишь по чернильно-черной тени, ровным квадратом накрывшей котлован. И по ощущению мощного, чудовищного давления. Я успел заметить, как Горская чуть не свалилась с ног при его появлении.
— Я, Аштар, призвал тебя по прямому назначению. — продолжил я. — Проведи для меня Заполнение Формы, и получишь свою плату.
— КАКОВО ВЕЩЕСТВО? КАКОВА ПЛАТА?